Рукопожатия границ<br />(Сборник рассказов)

Когда я понял это, то приказал им остановиться. Они послушно подчинились. Подбежал я к ним и… никак не могу простить себе этого, допустил величайшую глупость. Пусть это послужит вам уроком. Сразу же, не дожидаясь, когда Стефек зайдет в тыл «лесорубам», попросил у младшего показать мне пилу. Такое меня взяло любопытство, что, поверьте, на какой-то момент забыл о том, что к задержанным ни в коем случае нельзя приближаться до тех пор, пока не буду застрахован товарищем.

Гураль подал мне пилу. Я, конечно, сразу же понял, что тут никакого разговора не может идти о плохом уходе за ней: она была совершенно новая, только что взятая со склада или из магазина. Отложил я ее в сторону и прошу показать мне топоры: хотелось узнать, как они выглядят. А надо вам сказать, если вы не знакомы с этим, что над новым топором нужно не один пот пролить, прежде чем станет он пригодным к работе. Именно об этом и задумался я в тот момент, глядя, как старший «лесоруб» вытаскивает топор из-за пояса. Что-то долго он копался. Прошло, пожалуй, минуты две. Вдруг, совершенно неожиданно, он сделал прыжок в сторону, за деревья.

Раз, другой я крикнул «Стой!», потом выстрелил в воздух. Но он и не думал останавливаться. Бросился я за ним. Успел все же заметить, что Стефек задержал другого, младшего «лесоруба». Он стоял с поднятыми вверх руками.

Теперь я думал только об одном: любой ценой задержать убегающего. Как я скоро понял, силы наши были равными. Пробежали мы довольно приличное расстояние. Были мгновения, когда на открытой местности видел я своего «лесоруба» как на ладони. При желании легко можно было подстрелить его. Но я решил не делать этого: хотелось взять его живым.

Спустя некоторое время вижу, что дела мои не так уж и плохи: преследуемый споткнулся раз, а затем и другой. Все меньше становится расстояние между нами. Я уже отчетливо вижу его спину, топор, заткнутый за пояс.

«Зачем он тащит его с собой? Ведь это же лишний груз, который мешает ему бежать», — думаю.

А «лесоруб», вероятно, понял, что не уйти ему от меня. Оглянулся он и… круто повернул в сторону. Местность, бестия, знал отлично: безошибочно обежал кусты и соломки скал, прямиком направился в сторону крутой скалы, на которой белели известковые выступы.

В первый момент я не мог понять, что он затеял.

«С ума он сошел, что ли? — думаю. — Или же хочет размозжить себе голову об эту каменную стену?»

Но потом-то я сообразил, в чем тут секрет. Это был единственный, опасный, конечно, шанс, дающий ему возможность уйти от преследования. Он, видно, рассчитывал на то, что я не решусь взобраться на скалу. Вот почему из последних сил стремился достичь ее.

Но я решил продолжать преследование до победного конца. Впрочем, я не забывал и о том, что вот-вот мои товарищи по оружию придут мне на помощь: мои выстрелы подняли заставу в ружье.

Опережая меня на каких-нибудь несколько десятков шагов, «лесоруб» добежал до скалы и начал взбираться на нее. Делал он это настолько ловко и быстро, что казалось, это не человек, а дикая коза скачет с камня на камень, с уступа на уступ. Мне ничего не оставалось, как идти по его следам.

Я хорошо знал, какая это была скала: известковая, непрочная. На такой скале никогда нет уверенности в том, что выступ, на который ты хочешь ступить или за который хочешь ухватиться, не сорвется вниз, увлекая за собой тебя, чтобы в следующую минуту еще и придавить тебя своей тяжестью. А у меня к тому же автомат при себе, запасные диски. Одним словом, дело мне предстояло нелегкое. Но я упорно взбираюсь на скалу, вслед за «лесорубом». Мысленно успокаиваю себя тем, что мое восхождение на нее вот-вот закончится, скоро опять передо мною будет равнина. А там-то уж он будет в моих руках.

Вскоре я оказался в особенно опасном месте: надо было перебраться с одного выступа на другой. Но стена в этом месте была настолько гладкой, что нечего было и помышлять о том, чтобы ухватиться за что-то руками. И именно в эту минуту буквально рядом со мною с шумом полетел вниз большой-пребольшой камень. Мурашки пробежали по всему моему телу.

«Наверное, он сорвался из-под ног „лесоруба“», — стараюсь успокоить самого себя.

Но случайно мог сорваться один камень, самое большее — два. Когда же вокруг меня вслед за пролетевшим первым камнем загудело все от летящих вниз обломков, а белая известковая пыль скрыла все из виду, я понял, что дела мои, к сожалению, очень-очень плохи. У этого прохвоста зародилась, оказывается, неплохая мысль — избавиться от меня.

Только случайность спасла меня от неминуемой гибели. Удар довольно увесистого камня по голове не только оглушил меня, но и сбил с ног: с высоты нескольких метров скатился я к подножию скалы. Как долго пролежал там, не помню. Когда же наконец очнулся, почувствовал сильную головную боль. Приложил руку ко лбу, вижу — кровь! Пытаюсь вспомнить, каким образом очутился здесь. И когда вспомнил, чуть не взвыл от обиды.