Руководство по борьбе с проклятиями

Договорить мы так и не успели. Неожиданно в коридоре послышались неспешные шаги, а затем я услышала стук в дверь и тихий голос кухарки:

— Проснулась? — мягко спросила она.

Поправив одеяло, я жестом попросила Мурзика вести себя потише и ответила:

— Проснулась. Входите, сиерра Августина.

Дважды повторять не пришлось. Вскоре дверь открылась и кухарка вошла в комнату. В руках она держала огромный поднос на ножках. На нем стояли два расписных горшочка среднего размера, накрытые крышками, еще один — поменьше, а еще небольшой чайник, из которого вверх поднимались тонкие струйки пара, и чашка, а еще столовые приборы.

То, что я приняла за поднос, оказалось специальным столиком, который кухарка осторожно опустила мне на колени. Когда-то я и сама мечтала о похожем, но купить так и не успела.

— Не торопись только, горячее еще, только из печки, — проговорила она, но я не удержалась и приподняла одну из крышечек. Под ней, в синем горшочке в белую полоску оказался ароматный грибной суп. Под другой — рагу с овощами и мясом. А под третьей, совсем маленькой, — сухари. Видимо для супа.

И вот, пока я голодными глазами разглядывала свой завтрак… Или все-таки обед? Кухарка налила в чашку ягодный чай и оставила его остывать.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я женщину, отчего ее улыбка стала только шире, чем неуловимо напомнила мне бабу Зину. Та постоянно переживала из-за того, что я живу одна, и всегда навещала, стоило мне заболеть, прихватив с собой горячий суп и другие вкусности.

— Кушай, тебе силы нужны. Вон как промерзла вчера, точно льдышка была… Повезло, что сиерр Эллиан тебя спас! — видимо сиерре Августине до сих пор не сообщили о том, что брат начальника приехал в Галушь. Интересно, как долго они собираются это скрывать?

Впрочем, это не мое дело. Если начальник все еще никому не рассказал о брате, наверняка у него были на то свои причины. Я не собиралась вмешиваться в его дела, а потому не стала поправлять кухарку.

— Он так и не рассказал, где ты так продрогла и руки ободрала, — будто невзначай обронила женщина, явно рассчитывая на подробный рассказ. Но я не ответила. Не потому, что не доверяла кухарке, а потому, что не хотела пугать своим рассказом.

К тому же для начала неплохо бы обсудить произошедшее с начальником, прежде чем придавать случившееся огласке.  Если я все еще могу его так называть.

Кстати, я ведь о самом главном Мурзика так и не спросила!

Меня уволили? Меня собираются сдать стражникам, когда я окончательно приду в себя или сразу, как узнают о пробуждении? Или может пожалеют, как тот гном, и просто отпустят?

У меня было столько вопросов, и я сгорала от нетерпения, чтобы их задать, но расспрашивать Мурзика при кухарке не стала, дожидаясь, когда женщина уйдет, напоследок пожелав мне скорейшего выздоровления.

Но, стоило нам остаться наедине, как в дверь вновь постучали. И на сей раз это была не она.

Очередной гость застал меня врасплох, и я пискнула «войдите» еще до того, как успела спросить кто пришел.

Дверь медленно открылась, и в комнату вошел мой начальник. По крайней мере выглядел вошедший именно как он: темная рубашка застегнута на все пуговицы, волосы зачесаны назад, а губы плотно сжаты. Да и держался он так же: холодно и немного отстраненно.

Прикрыв за собой дверь, он медленно прошел к стоящему у кровати креслу и опустился в него, не сводя с меня внимательного взгляда.

В какой-то момент я даже подумала о том, что лучше бы это был Эллиас.

Да, он частенько меня раздражает, но рядом с ним мне не хочется провалиться под землю, лишь бы спрятаться от холода зеленых глаз. К тому же Эллиас спас меня дважды. И это, на мой скромный взгляд, сближает людей.

В отличие от своего брата, который обычно выглядит так, будто затеял какую-то пакость, Эллиан выглядел так, будто собирался вынести мне приговор. И, строго говоря, я была уверена, что это не так далеко от истины, как хотелось бы. После встречи с проклятийницей, посланной от гильдии, он не мог не узнать о моем обмане, а значит пришло время для серьезного и очень неприятного разговора. Неприятного в первую очередь для меня.

Тишина давила, а страх перед неизвестностью и подавно, но я долго не могла решиться первой нарушить молчание, настороженно глядя на начальника из-под полуопущенных ресниц. Лишь через несколько минут, когда Мурзик, не выдержав, неожиданно цапнул меня за руку, я наконец отмерла.

— Здравствуйте, — тихо поздоровалась я, прижимая другой рукой пострадавшую ладонь.

Наверное стоило попросить прощения за обман и за доклад, который я так и не занесла в его кабинет, хоть и собиралась, но не могла выговорить ни слова. Так стыдно мне было только в детстве, когда я залезла на соседскую яблоню и свалилась с нее прямо на пионы Марьи Степановной.

Больно конечно тоже было, но стыдно больше.

Вот и сейчас, совсем как тогда, щеки вмиг стали пунцовыми — для того, чтобы знать это, мне даже не нужно было смотреться в зеркало. От стыда у меня горели даже уши.

Но, вместо того, чтобы наконец обвинить меня, Эллиан неожиданно подался вперед и коснулся прохладной ладонью моего лба.