Руководство по борьбе с проклятиями

Мое сердце сжималось от тревожного предчувствия, в то время как советник неумолимо приближался к источнику. Когда он остановился в шаге от него, его лицо исказилось в безобразной гримасе. На секунду мне даже почудилось, будто он вовсе не человек — на его лице проступила сетка темных вен, черты лица заострились, а глаза превратились в черные провалы, но спустя мгновение наваждение исчезло. Зато в самом сердце источника появилось темное пятно.

— Что это? — испуганно пискнула я, глядя на то, как тьма в источнике пульсирует и расширяется, словно живая, выходя за его пределы и отравляя воду.

— Он отравил его, — холодно ответил Эллиан, с ненавистью глядя в спину уплывающему прочь советнику, а затем потянул нас за ним, с опаской оглядываясь на черную жижу, расползающуюся по озеру, и сказал: — Нужно выбираться отсюда.

Я не знала, сможет ли это темное пятно как-то нам навредить, но не испытывала никакого желания проверять это на себе, поэтому кивнула и мы втроем поспешили к берегу. Правда когда выбрались советника уже и след простыл.

— Пусть идет. Мы уже все узнали, — хмуро ответил Эллиас, и я кивнула, невольно соглашаясь с ним.

Когда мы выбрались на берег, темное пятно поглотило уже половину озера, и, конечно, это не укрылось от местных жителей.

Первыми отреагировали дети. Они, как и взрослые, пока не понимали что это за пятно, но уже чувствовали, что это что-то злое. Указывая пальцем в сторону расширяющейся тьмы, они звали родителей и говорили родителям примерно одно и то же:

— Смотри, мамочка! Озеро заболело?

Само собой, после этого ни о каком купании не могло идти и речи.

Обеспокоенные взрослые спешили увести детей подальше от берега и рассказать обо всем градоправителю, чтобы тот скорее послал письма в другие города за магами. Они еще не знали, что он сбежал, прихватив с собой все их сбережения, и совсем скоро они не смогут себе позволить даже закупить зерно для следующего посева, не говоря уже об оплате услуг от магов.

Так и началась череда бед в Галуши: внезапная, пугающая и несправедливая, которая растянулась на много лет.

Тогда еще никто не знал, что черное пятно, отравившее озеро, отравит землю, а вместе с ней и все живое. Для всех в Галуши это был самый обычный день. Лишь мы трое знали что это не так. И, возвращаясь обратно на Землю, я думала о том, что советника пора остановить.

Когда наши руки образовали треугольник, все повторилось: вспышка света, темнота, и перемещение во времени, которое больше всего напоминал безумную поездку на аттракционах.

Второе перемещение далось мне еще хуже, чем первое, и, оказавшись в квартире тети, я безвольной куклой рухнула на диван, а комната все кружилась и кружилась, пока не разболелась голова.

Судя по лицам магов, им тоже было не слишком хорошо, но, в отличие от меня, они крепко стояли на ногах.

— Похоже ей плохо, — хмуро заметил Эллиас, заправив упавшую на лицо прядь мне за ухо, а затем обратился к вошедшей в комнату бабе Зине, — У вас есть какое-нибудь зелье?

— Есть такое, — тут же ответила она, — Бульон называется. Сейчас погрею. Вот увидите, ей сразу полегчает!

Маги спорить не стали, я тоже — сил не было. В какой-то момент меня снова замутило и я устало прикрыла глаза, а когда вновь открыла их, на табурете рядом с кроватью уже стоял поднос с куриным бульоном и маленькими макаронами-звездочками, а еще небольшая пиала, полная запеченных сухарей.

Тихо поблагодарив бабу Зину, я кое-как приняла горизонтальное положение и поела. Она не соврала — после третьей ложки мне и правда полегчало, и остаток бульона я доедала уже с аппетитом.

— Рада, что тебе лучше. Но теперь тебе лучше поспать. Вам всем, — строго добавила баба Зина, — Завтра у вас долгий и трудный день.

Хлопнув в ладоши, она сделала шаг в сторону, и вовремя, потому что комната неожиданно расширилась, и на том самом месте, где секунду назад стояла баба Зина, появилась еще одна заправленная кровать, а рядом еще одна. Затем на каждой из них появилось по аккуратной стопке с чистой одеждой из магического мира: в моей было белье, ночная сорочка и брючный костюм с теплым плащом, а у кровати нашлись высокие сапоги на причудливой шнуровке. При этом все было моего размера. А мгновением спустя между моей кроватью и двумя другими появилась тканевая перегородка.

— Надеюсь вы не против. Я решила что всем вам не помешает переодеться.

Я была очень даже за. Особенно учитывая то, что меня наконец ждало не платье с мягкими туфлями, которые от любой лужи превращаются в липкое и противно чавкающее нечто, а удобная одежда.

От того, чтобы не броситься бабе Зине на шею, меня удержала лишь внезапно нахлынувшая усталость. А затем соседка и вовсе ушла, заявив, что ей с утра цветы поливать.

Меня хватило лишь на то, чтобы наскоро принять душ, переодеться в темную ночную сорочку, и, так и не высушив волосы, рухнуть на кровать, натянув на себя одеяло.

Сквозь сон я почувствовала легкий поцелуй в губы, но так и не проснулась, лишь перевернулась, обняв руками мягкую подушку.