Руководство по борьбе с проклятиями

Я, Даэра Тир, сим документом подтверждаю, что прошла процедуру проверки магического резерва, и члены комиссии сочли ее результат удовлетворительным, и заявляю о своем желании поступить на первый курс факультета проклятий Элорской Академии Магии. С правилами ознакомлена».

Поставив подпись под документом, я передала его женщине. Та строго оглядела его, убедилась в том, что все заполнено без ошибок, и положила на стол передо мной свиток с печатью академии и что-то, отдаленно напоминающее значок.

Тихо поблагодарив ее, я вышла из мрачной приемной и, едва за мной закрылась дверь, почувствовала нешуточное облегчение.

— Как будто все соки из тебя выжали, да? — с сочувствием спросила Ари, а затем покачала головой, — С ней всегда так, но это пройдет, особенно если поешь. Пойдем, я слышала в честь начала учебного года в столовой устроили настоящий пир!

И, не дожидаясь моего ответа, она взяла меня за руку и потащила вдоль по коридору. Мурзик, явно воодушевившись новостью о еде, бодро побежал за нами следом.

— А это твой котик? — с улыбкой спросила она, наклонившись, чтобы погладить его. Тот сперва недовольно зыркнул, но все же позволил себя погладить и вскоре замурчал, и глаза Ари наполнились восторгом: — Какой хорошенький! А как его зовут?

— Мурзик, — дружелюбно ответила я, и девушка улыбнулась еще шире, повторив:

— Мурзик! Ну разве ты не прелесть? Уверена, вы с Жуней подружитесь! — заявила она, на что Мурзик недовольно дернул хвостом, явно в этом сомневаясь.

Я в дружбу говорящего кота и страшненькой полуразложившейся зверушки тоже не верила, но благоразумно промолчала — не хотела обижать новую знакомую, особенно после того, как она мне помогла.

Столовая нашлась в соседнем корпусе. Ари сказала, что под нее отведены целых три этажа — чтобы все поместились, и преподавателям не пришлось толкаться в одной очереди с голодными адептами.

Увы, едва не появлялась на тарелках сама по себе. Нужно было самому подходить и набирать все, что понравится, на свой поднос, и еще умудриться донести его до свободного стола, ничего не пролив — на полу и столах-то духи-домовики мигом уберут, а вот форму самому стирать придется. Ну или обращаться за помощью к адептам с бытового факультета — им пятна с одежды убрать как раз плюнуть.

На аппетит я не жаловалась, а потому набрала всего понемногу. Ари тоже не скромничала, как и я прихватив внушительный кусок мяса, миску салата, пюре, чашку виноградного компота и кусок лимонного пирога. Мне, правда, пришлось взять чуть больше, чтобы поделиться с Мурзиком, но это мелочи…

Сложнее всего было найти свободные места. Забитая голодными адептами с подносами в руках, столовая походила на большой муравейник. Словом, там и яблоку было негде упасть — что уж говорить о двух первокурсницах, к которым вдовесок идет огромный кот?

— Может пообедаем в саду? — робко предложила я, когда перед нами уже в пятый раз заняли едва освободившийся стол, и Ари, немного помедлив, согласилась.

Я, правда, опасалась, что нам не позволят вынести подносы из столовой, но ни в дверях, ни на лестнице нас никто не остановил. А оказавшись в саду, я поняла, что мы не одни такие. Снаружи, конечно, было не так много адептов, как внутри, но то тут, то там, на лавочках и просто на газоне я замечала и других адептов с подносами. Большинство из них сидели поодиночке, но некоторые собирались небольшими группами по двое и по трое.

— Ух! Аж дышится легче! — заметил Мурзик, присаживаясь прямо на траву, и мы, недолго думая, последовали его примеру.

Конечно есть, сидя на траве, с подносами на коленях, было не так удобно, как за столом, но я была так голодна, что мне было все равно. Я бы и на крыше поела, лишь бы меня никто не отвлекал. К тому же еда в столовой была просто превосходная. Нет, до сиерры Августины местным поварам, конечно, еще далеко, но готовили они вполне недурно, так что обед свой мы умяли довольно быстро, и уже собирались отнести подносы с посудой обратно, как вдруг они с тихим хлопком растворились в воздухе.

— Это все домовые духи, — с улыбкой сказала Ари, а затем пояснила: — У нас дома тоже живет пара, поэтому я знаю. Они очень добрые и трудолюбивые, но терпеть не могут, когда что-то находится не на своих местах, поэтому посуда, как и мебель, часто зачарована, и всегда возвращается туда, куда они пожелают.

— Удобно, — признала я, и она улыбнулась, а затем добавила:

— Да, только не вздумай возвращать им полные тарелки — если увидят, что ты не притронулась к еде или не доела — жутко обидятся. В том году у нас гостила моя кузина, а она жутко переборчивая в еде. Отказалась от селедки, и до самого ее отъезда домовики ничего, кроме селедки, не готовили. Нам уже самим от нее тошно было — попробуй поешь три недели одно и то же, но пришлось всю съедать, чтобы это поскорее кончилось.