Руководство по плохому поведению для девственницы (ЛП)

— М-м-м, возможно, ты права. — Бренна постучала себе по подбородку. — Это может быть плохо.

— Пожалуйста, Бренна. Пожалуйста. Не говори ему.

— Все в порядке. Это будет наш секрет, — вздохнула Бренна.

Элиза тихо всхлипнула от облегчения.

***

По предложению Роума, они построили большой сарай рядом с полем для пейнтбола. После утренней пробежки, решив пойти дальше, начали перемещать часть оборудования. Роум был ответственен за создание полок и организацию вещей эффективным способом, но он не возражал. Работа есть работа, и он был этому рад. Только что повесил большую доску на заднюю стену сарая и с помощью отвертки прикреплял ее на место, когда ворвался Грант.

— Лозада, — позвал он разъяренным голосом. — Мне нужно с тобой поговорить.

Вот дерьмо. Роум не мог сказать, что не ожидал этого дня, но он наступил немного раньше, чем мужчина надеялся. Со вздохом он закончил вкручивать винт, повернулся и вышел из сарая.

Грант был там, одетый, как всегда, в брюки и рубашку на пуговицах, очки сидели на носу.

«Теперь ясно, кто здесь главный, а кто ворчун, и Грант никогда никому об этом не позволит забыть», — подумал Роум.

Челюсть мужчины была сжата так сильно, что казалось, его зубы вот-вот раскрошатся. Он был в ярости из-за чего-то.

Роум мог догадаться из-за чего именно.

— Да? — сказал Роум, вытирая лоб.

Хотя на улице было прохладно, в сарае быстро становилось душно.

«Они должны найти способ сохранить в нем летом прохладу», — лениво подумал он.

Если он все еще будет здесь в то время.

— Нам с тобой нужно поговорить, — сказал Грант напряженным голосом.

Понеслось.

— Давай.

— Бренна только что написала мне, что ты встречаешься с моей сестрой.

А, черт. Роум спокойно посмотрел на Гранта, ничего не говоря.

— Ну и что? Что скажешь?

— Не знаю, кого это касается, кроме меня и Элизы. — Роум на мгновение задумался.

— Моя сестра молода, впечатлительна и очень хрупка… — Лицо Гранта покраснело.

— Она взрослая и сама может принимать решения, — прямо сказал Роум.

Черт, Грант говорил так, будто Элиза была сделана из стекла. Она была человеком, а не хрупким фарфором.

— У нее не так много жизненного опыта…

— Я понимаю. Вот почему она пришла ко мне.

— Что значит, она пришла к тебе? — Его глаза сузились.

Черт подери! Было неправильно говорить такое ее чрезмерно заботливому брату.

— Мне жаль, что я это сказал, но это дело Элизы. Не твое.

— Она моя сестра.

— Она уже взрослая.

— Элиза получила очень спокойное воспитание. Она не очень мирская. Я не хочу, чтобы кто-то воспользовался ею.

— Я не использую ее в своих интересах, — сказал Роум, зная, что слова бесполезны.

Грант уже принял решение об этом.

— Нет? — Грант скрестил руки на груди. — Знаю, что ты нравишься Бренне, потому что она думает, что ты такой же бунтарь, как и она, но я не вижу бунтаря, когда смотрю на тебя. Я вижу бродягу. Я вижу кого-то, кто использует людей, чтобы продвинуться вперед, а затем, когда это больше не выгодно, он бросает их и оставляет другим, чтобы собрать кусочки. И я чувствую себя так, будто сам посадил свою сестру тебе на колени. Я нанял тебя, так что ты, должно быть, заслуживаешь доверия, верно? А вместо этого я позволил тебе приблизиться к милой, доверчивой, наивной девушке, у которой есть огромный банковский счет. Это именно та жертва, которую ты ищешь, не так ли?

Господи Иисусе, этот человек говорил о нем как о худшем преступнике.

— Я ничего не знаю о банковском счете, и меня это не волнует. Твоя сестра сама подошла ко мне.

— О, хватит нести чушь, — сказал Грант. — Мы оба знаем, что это неправда.

— Неважно, чувак. — Очевидно, Элиза была святой в его глазах.

— Я хочу, чтобы ты впредь держался подальше от моей сестры, — сказал Грант, ткнув пальцем в сторону Роума. Это вызвало у Роума желание протянуть руку и разорвать его, он был в холодной ярости. — Только потому, что у нас не хватает рабочих рук, я не увольняю тебя на месте. Дэйн надрывает свою задницу, управляя двойными классами, пока Кольт отсутствует. Я не могу позволить себе потерять прямо сейчас пару рук.

— А когда Дэйн вернется? — Челюсть Рим напряглась.

— Не знаю, — ответил Грант с натянутой и горькой улыбкой. — Думаю, это зависит от того, когда он планирует вернуться домой. Я испытываю искушение проверить твою биографию, просто чтобы посмотреть, что получится. Мне бы понравилось то, что я нашел?

Роум думал о своих четырех годах в тюрьме. О своей ужасной кредитной истории. Его записи в колонии содержали множество мелких правонарушений.

— Скорее всего, нет.

— Так я и думал. Не хочешь рассказать мне об этом?

— Зависит от некоторых вещей. Ты расскажешь Элизе?

— Разве она не заслуживает знать?

— Я больше не тот, кем был, это имеет значение? — Роум пожал плечами, чувствуя напряжение от гнева.

— Да, если это может навредить моей сестре, — прорычал Грант.

Роум ничего не ответил. Это было не его чертово дело.