Руководство по системной поведенченской психотерапии

Фактически Ж. Лакан говорит здесь о «ролях»: если бы человек был «целокупен», то он бы не мог быть «слушателем» семинара или его «ведущим», это становится возможным только благодаря соответствующей «роли». Человек, находящийся в каких-то определенных я-отождествленных ролевых отношениях, не ощущает, что играет какую-то «роль», ибо он ей тождественен, а потому наивно полагает, что он и есть эта «роль» (это в какой-то мере действительно так) и что он ею исчерпывается (а это уже совершенно не верно), поскольку в другой ситуации (в других отношениях) он был бы иным (была бы актуализирована какая-то другая я-отождествленная роль), а не таким, как сейчас.

Далее Ж. Лакан показывает, что Я субъекта (его я-отождествленная роль) «образует объект», то есть того, с кем он входит во взаимодействие. Иными словами, человек, играющий я-отождествленную роль, вынуждает другого (своего визави) играть соответствующую роль (или делает его играющим эту роль), то есть лишает его (этого другого) возможности быть собственно собой, фактически вычленяет из всей его «целокупности» только ту его «часть», то его Я (я-отождествленную роль), которая соответствует его (рассматриваемого нами субъекта) ожиданию.[498]

Теперь Ж. Лакан идет дальше: «Именно в порядке, установленном стеной языка, и черпает воображаемое свою ложную реальность («Воображаемое» черпает себя в «Символическом», – А.К., Г.А.), которая остается тем не менее реальностью засвидетельствованной. Собственное Я (в нашем его понимании), другой, подобный – все эти воображаемые сущности являются объектами. […] Объектами они, безусловно, являются, будучи как таковые поименованы внутри однородно организованной системы – стены языка»⁹²⁸.

В этой цитате важно каждое слово. Во-первых, словосочетание «засвидетельствованная реальность» означает, что отношения эти действительны, но при этом уточнение «именно в порядке, установленном стеной языка», свидетельствует, что эта реальность обеспечивается взаимной согласованностью игры, обеспеченной «поименованностью» ролей («сын – мать», «учитель – ученик», «покупатель – продавец», «аналитик – анализант» и т. п.) и их соответствием «внутри однородно организованной системы» (не «сын – продавец», не «ученик – мать» и т. п.). И наконец, может быть, самое важное: «эти воображаемые сущности являются объектами», то есть субъекты выступают здесь даже не в роли субъектов, а как предметы, поскольку они, будучи в я-отождествленных отношениях, только марионетки игры, правила которой предусмотрены уже самой игрой, названием пьесы: «Гамлет», «Отелло».

Ж. Лакан в следующем абзаце еще явственнее прочерчивает «объектность» человека в таких отношениях, указывая на главенствующую роль языка в этой «материализации»: «Говоря со своими ближними, субъект пользуется общим для всех языком, в котором воображаемые Я выступают как вещи не просто вне-существующие, а реальные. Будучи не в состоянии узнать, что же именно находится в поле, где конкретный диалог протекает, он имеет дело с определенным числом персонажей (далее Ж. Лакан приводит символы своей схемы, которые обозначают я-отождествленные роли визави рассматриваемого субъекта по я-отождествленным отношениям, – А.К., Г.А.). И в той мере, в которой субъект ставит их в связь со своим собственным образом, те, с кем он говорит, становятся одновременно теми, с кем он себя отождествляет»⁹²⁹. Последняя фраза в этой цитате может показаться полным абсурдом, однако это совсем не так, Ж. Лакан, видимо, сам того не подозревая, с точностью формулирует принцип динамического стереотипа, где каждый элемент (неважно, является ли он «внешним» стимулом или «результирующей» реакцией) есть интрапсихическое составляющее.