Руководство по уничтожению монстров для слабых и немощных (ЛП)

Гримуар… он пережил эту битву. Застёжка оторвалась, но кожаная обложка была целой. Некоторые страницы грозили оторваться, некоторые — были надорваны, но, в целом, гримуар был без повреждений. Меня охватило благоговение, когда я начала осторожно перелистывать страницы, проводя пальцем по строчкам на древнегреческом языке. Так много устаревших знаний, забытых историй.

Я перевернула последнюю страницу, и моё сердце болезненно сжалось. В конце книги остались белые надорванные края, указывавшие на то, что кто-то вырвал около 10 — 12 страниц. В этот момент я вспомнила, как Нашивер раскрыл книгу, когда взлетел в небо.

— Он украл страницы, — в ужасе прошептала я. — Он вырвал их!

И он сбежал с ними, бросив остальной гримуар, как приманку, зная, что Василий поведётся на неё. Нашивер забрал то, что хотел и сбежал, оставив Василия убивать Зуиласа. Слёзы злости застилали мне глаза.

— Мы вернём страницы, когда убьём их, — заверил меня Зуилас.

— Точно? — в отчаянии пробубнела я.

На его губах заиграла лёгкая улыбка:

— Я не позволю им оставить страницы из моего гримуара!

Я моргнула, и он аккуратно забрал книгу из моих рук. Затем он грациозно поднялся и ушёл, энергично махая хвостом. Я снова моргнула, после чего вскочила и поспешила за ним, не зная, что мне делать: то ли плакать, то ли смеяться, то ли врезать наглому демону по его самодовольному лицу.

Глава 27

Я смотрела так сосредоточенно, что у меня разболелась голова.

По ту сторону журнального столика на диване растянулся Зуилас. Пока я пристально смотрела на него, он потянулся одной рукой к столику, на котором стояла небольшая миска с пропитанным в шоколаде виноградом. Сверху десерт был покрыт измельченным миндалём и карамелью. Он сорвал виноградинку и поднёс её ко рту. Приоткрыв один глаз, он повернулся ко мне.

Я прищурилась, напрягая мозг изо всех сил.

— Так ты в моей голове ничего не услышишь, drādah.

Проклятье!

Его хриплый смех прокатился по комнате — он-то мог спокойно слышать мои мысли! — и он бросил виноградинку в рот. Как обычно он проглотил, не жуя.

Тяжело вздохнув, я переключила своё внимание на учебник. Журнальный столик был завален различными учебниками, фолиантами и бумагами. В центре всего этого хаоса лежал гримуар, открытый на странице 16. Именно столько страниц мне удалось перевести за прошедшую неделю.

Рядом с гримуаром лежало около 6 листов бумаги, заполненных маминым почерком. Это был её перевод гримуара. Чернила слегка размазались, а сама бумага была кое-где порвана. Мы с Зуиласом потратили час, чтобы отыскать эти листы на склоне горы. К сожалению, я пока не разобралась, к какой части гримуара относятся эти 6 страниц.

Я посмотрела в учебник — изнуряющий, ломающий мозг древнегреческий жаргон Арканы — а затем сдалась. Сложив справочники в одну стопку, я снова уставилась на демона, лежащего на диване. А точнее, на демона и котёнка.

Теперь, когда она полностью выздоровела и оправилась от ран, Носочек более дружелюбно стала относиться к нам с Амалией. Правда, она так и не позволяет нам обнимать её, наверное, потому что мы не идём ни в какое сравнение с её излюбленным местом для сна.

И этим местом был Зуилас.

В данный момент котёнок свернулся калачиком на его животе и, по-видимому, видел прекрасные кошачьи сны. Температура тела Зуиласа была на пару градусов выше человеческой, поэтому меня не удивляло, что кошечка выбрала его своей лежанкой. Удивляло меня другое — терпимость Зуиласа к ней.

Я скрыла улыбка и продолжила складывать учебники. Оглядываясь назад, я в друг поняла, что вряд ли Зуилас когда-либо хотел мучить раненного котёнка: даже тогда, когда сидел у её клетки и напряжённо смотрел на неё.

Что же это было: жестокий демон, пугающий измученного котёнка ради собственного удовольствия или же любопытный демон, который и понятия не имел, как ему взаимодействовать с таким маленьким, испуганным существом?

В некоторой степени этим вопросом можно было задаваться не только в отношении Носочка, но и меня. Маленькие, легко пугающиеся…. он не знал, как себя вести с нами. Он пытался это выяснить по ходу дела, так же как и я пыталась выяснить, как мне вести себя с ним.

Когда я собрала все книги в одну кучу, он открыл свои глаза:

— Куда ты забираешь мой гримуар? — в его глазах мелькал хитрый отблеск.

— На место. Тебе не нужно спрашивать об этом каждый раз, когда я беру его в руки.

На его лице мелькнула довольная улыбка, обнажая на мгновение кончики клыков. Я специально перед ним закатила глаза, чтоб он это увидел, и ушла в комнату. При каждом удобном и не удобном случае он постоянно напоминал, что гримуар был его. Я отдала ему книгу, а потому только он мог решать, куда, когда и зачем я могу её брать. Он даже пытался заставить меня спрашивать у него разрешения каждый раз, когда мне потребуется книга, но тут я упрямо взбрыкнулась, и мы сошлись на компромиссе: он будет всё время мне напоминать о том, гримуар принадлежит ему.

Раздражающий демон.

— Drādah mailēshta, — крикнул он из гостиной.