Румбы фантастики

— Да, товарищ практикант, — поддержал планетолога штурман, — он за вас поручился. Я тому свидетель. Ну-ка! Кто помнит, что в Общем Космическом Уставе об аналогичных ситуациях говорится? Неужели никто не помнит?

— Я помню, — неохотно отозвался Алексей, самый прилежный из двух практикантов Романа. — При высадке на неизученную планету один человек должен находиться в планетолете и, по возможности, не покидать его, поддерживая связь со звездолетом и группами исследователей.

— Более-менее удовлетворительно, — кивнул Геннадий, включая автоматику вездехода. — А ты, малыш, — сказал он Виктору, — наблюдай за нами через экраны. И смотри — не засни!

Уже больше часа мчался вездеход по оранжевым пескам планеты. Где-то в глубине под толстым слоем грунта проходила непонятная полоса кольца. Над поверхностью песков никаких намеков на загадочные сооружения пока не обнаруживалось.

Алексей уже начинал клевать носом от однообразия пустыни и непрерывного, ритмичного мелькания металлических ног вездехода.

— А неплохо работает «Таракан», — вполголоса говорил штурман Роману. — Уже больше восьмидесяти километров отмахали.

— И все песочек, песочек… — тоскливо отвечал Роман. — Ты бы, Гена, хоть анекдот какой-нибудь вспомнил, а то ведь заснем.

Вдруг впереди, прямо по курсу вездехода, выглянула из-за барханов непонятная черная точка.

Геннадий первым заметил ее на горизонте.

— Скала, — предположил он.

— Правда, для такой ровной, пустынной местности, — добавил он, — для этого оранжевого песочка черные скалы вроде бы не характерны.

— Это еще надо доказать, — пробормотал Роман, включая экран дальнего обзора.

На экране замелькали оранжевые пятна песков, на какую-то долю секунды появился черный, весь в трещинах, треугольник скалы, и Роман даже подпрыгнул от радости.

— Ого! — восторженно запыхтел он. — Да ведь это искусственное сооружение!

Геннадий скептически хмыкнул и полез рукой под сиденье за своим биноклем, который предпочитал всем системам электронного наблюдения.

Роман тут же вцепился в бинокль и уже не отрывал взгляда от линии горизонта.

— Оно! — гудел он, облизывая пересохшие от волнения губы. — Я был прав! Следы загадочной цивилизации! Какая правильность линий! Напоминает по форме усеченную пирамиду. Проклятый ветер, из-за тучи песка плохо видно. Генка, это наш триумф! Старик на орбите умрет от зависти.

— Дай посмотреть!

— Успеешь! Лучше увеличь скорость «Таракана». Я умираю от любопытства.

Геннадий улыбнулся восторгам друга и поставил переключатель скоростей на максимум. Впоследствии он утверждал, что только благодаря этому они преждевременно не умерли от любопытства.

Скорость вездехода достигла ста пятидесяти километров в час. Пирамида быстро приближалась и вырастала из-за кромки песков все выше и выше. Когда до нее оставалось не больше трех километров, под вездеходом неожиданно что-то оглушительно ухнуло, вверх взметнулась стена песка. «Таракан» подпрыгнул, накренился на правый бок, но, по инерции продолжая движение, пролетел вперед еще сколько-то десятков метров. И снова под ним дважды что-то оглушительно хлопнуло. И дважды вездеход подпрыгивал и, переваливаясь с одного бока на другой, пролетал по песку добрую сотню метров. Прежде чем успела сработать система блокировки, автоводитель выключил двигатели и «Таракан» уткнулся носом в песок.

Экипаж вездехода к этому времени находился в бессознательном состоянии.

3

Первым пришел в себя Алексей. Поскольку серия взрывов застигла его спящим, он долго не мог сообразить, что произошло и почему он оказался зажат между сиденьями головой вниз. В то же время руководитель, Роман Евгеньевич, с шикарным пунцовым синяком под глазом (последствия работы с биноклем) и блаженной улыбкой на устах лежал на переднем сиденье без всяких признаков активной деятельности. Штурман же вообще оказался под панелью управления, причем левая рука его была столь неестественно вывернута, что можно было сразу сказать — вывих.

Только после того, как Алексею удалось выбраться из-за сидений и растормошить руководителей, положение стало понемногу проясняться.

Сосчитав синяки, вправив штурману руку, а также обнаружив, что все трое, очевидно, из-за этих проклятых хлопков почти оглохли, друзья переглянулись.

— Признаться, — прохрипел Роман, — я чувствую себя не лучше, чем цыпленок, которого пропустили через мясорубку.

— Да, — поддержал планетолога штурман, — такое чувство, словно тобою долго и с большим усердием играли в футбол. Головы у всех целы?

— Наружная обшивка, кажется, пострадала незначительно, — успокоил Геннадия Алексей. — А вот за внутреннее содержание я бы не поручился. Например, я не помню, и не понимаю, что, собственно, произошло.

— Ха! — сказал Геннадий. — Еще бы! Ты похрапывал всю дорогу. А у тебя, Роман, какие соображения?

— Не знаю. Это не землетрясение и не извержение вулкана, но что-то близкое к тому.