Румянцев-Задунайский

Невелика крепость Шумла, поменьше Силистрии, да крепки ее стены. Место же она занимала очень выгодное: тут сходились в узел дороги, ведущие из Адрианополя и Варны в придунайские крепости. Великий визирь Муссин-Заде неспроста избрал ее местом своего постоянного пребывания. Отсюда он надеялся с помощью Аллаха исправно управлять войсками, если не уничтожить, то хотя бы вытеснить русских из Валахии и Молдавии или, на худой конец, удержать за Дунаем, чтобы при возобновлении переговоров о мире добиться от них некоторых уступок. А то, что мир с русскими необходим, Муссин-Заде понимал еще до того, как стал великим визирем. Он не одобрял действий своих предшественников, как и внешнеполитического курса покойного султана. Они слишком доверялись советам западных европейских держав и тем ставили страну в трудное положение; Австрия, на которую они особенно рассчитывали, их попросту обманула. Взяла от Порты все, что могла, после чего плюнула на союз с нею. Франция, правда, держалась прежних позиций, она стояла за продолжение войны с Россией и даже помогала Порте оружием. Но ведь помощь ее была небескорыстной! За новые пушки, которые получила Турция, приходилось платить золотом. Впрочем, дело не только в золоте. Помогая Турции, она желала использовать эту помощь для того, чтобы самой крепко стать ногой в Малой Азии.

Нет, война с Россией Турции совсем ни к чеку, и он, Муссин-Заде, в этом был абсолютно уверен. Турция и Россия соседи, а это очень худо, когда соседи дерутся между собой, соседи должны жить мирно.

О своих видах на мир Муссин-Заде не побоялся сказать самому султану. Султан ему поверил и предоставил полные полномочия: мирись, если это так необходимо. Одно только условие поставил: чтобы мир был почетным, не унизил бы достоинство Оттоманской империи, могущественной из могущественных.

— Прежде чем подписать мир, ты должен порадовать нас победой, — сказал ему султан.

— Если надо, я отдам за тебя мою жизнь, — уклонился от прямого ответа Муссин-Заде.

Он хорошо сделал, что не поклялся султану добиться победы. Клятва обернулась бы обманом. Хотя великий визирь стремился к победе, хотя и готовился атаковать русских, Румянцев оказался хитрее его военачальников. Он опередил турецкую армию, сам перешел в наступление. Попытки остановить его в открытом бою кончились для турок поражением. Слава Аллаху, что крепости уцелели. Еще есть надежда отсидеться в крепостях. Авось русские сами уйдут на тот берег Дуная, как поступили в прошлом году. Уйдут, и тогда снова можно начать переговоры о мире.

Сладкие надежды! С этими надеждами визирь не расставался ни на один день. Вот и сегодня, едва закончился утренний намаз, как вызвал к себе пашей. И опять с тем же вопросом: что русские?..

Вопрос приводит пашей в смущение, Они переглядываются. Один из них открывает рот чтобы говорить, но визирь делает нетерпеливый жест:

— Молчите, молчите. Я по глазам вашим вижу, что положение не улучшилось. Да и как может улучшиться, когда у великого султана такие тупые начальники? У них только наложницы на уме…

— О великий визирь, все в руках Аллаха! — осмеливается говорить Ага-паша, предводитель янычар. — Аллах поможет, и мы разобьем русских.

Визирь страдальчески вздыхает. Он не верит ему. Абдул-Резак тоже хвастался, что сможет разбить русских, заставить их вернуться обратно за Дунай. А что вышло? У Козлуджи потерял армию, бежал трусливо, оставив противнику лагерь и всю артиллерию.

— Мне душно, откройте окно.

Абдул-Резак с рабской готовностью бросается выполнять приказание. Визирь смотрит на его широкую мясистую спину, вытянутую дыней голову, и к нему приходит мысль, что было бы полезно ради устрашения других пашей отрубить эту голову за поражение при Козлудже. Однако он тут же отгоняет эту мысль: всех не казнишь!..

Через распахнутое окно ветерок вносит запах гари.

— Разве в крепости пожар?

— Слава Аллаху, с прошлого года не было ни одного пожара. То дым от русских костров.

Глаза визиря наливаются гневом.

— Я приказывал отогнать русских и, кажется, не жалел для этого войск.

— Ваши войска, о великий визирь, храбрейшие из храбрейших. Но русские дерутся как дьяволы. Они заставили укрыться в крепости всю нашу конницу.

Визирь приказывает закрыть окно. Настроение окончательно испорчено. Он снова начинает брюзжать, обвиняя военачальников в отсутствии должного усердия. Ему не перечат. Стоит ли раздражать больного, старого человека, который уже одной ногой стоит в могиле?

— Пошлите в Силистрию и Рущук курьеров, нам потребуется помощь.

— О визирь, дороги к крепостям отрезаны. У Силистрии стоит с армией сам Румянц-паша.

— Тогда пусть скачут в Варну.

— Варна тоже отрезана.

Визирь возносит руки к небу:

— О, всемогущий Аллах, что сделал ты с армией правоверных? Лучше возьми мою жизнь, но не дай покрыть позором мои седые волосы!