Румлонская башня

У юноши были тёмные и довольно длинные волосы. Эта густая шевелюра закрывала его лоб, под которым хитро щурились небольшие голубые глаза, обрамлённые светлыми ресницами. Такие светлые ресницы были в деревне только у этого юноши, и почему-то они особенно нравились местным девушкам. Ещё больше привлекали их высокий рост и крепкая фигура юноши, подобная фигуре деревенского кузнеца. Парень, правда, никогда даже не брал кузнечный молот в руки и был далеко не таким сильным, каким его можно было вообразить, глядя на мускулы, вздувавшиеся под его серым, знававшим лучшие годы, кафтаном.

Девушка остановилась рядом с камнем, на который пристально смотрел её спутник. В руках у неё был небольшой букетик цветов, радовавший глаз синими и жёлтыми лепестками. Цветы наполняли воздух чудесным ароматом, как выразился бы какой-нибудь стокгродский поэт: подобным дыханию юной ещё весны.

Юноша позволил себе соблазниться видом камня, словно вытесанного специально для желающих присесть прохожих. Плавно наклонившись вперёд, парень резко опустился на ровную поверхность твёрдого, но удобного каменного кресла. Чуть помедлив, он жестом пригласил свою спутницу сесть к нему на колени. Похлопав себя по бёдрам, юноша улыбнулся и тихонько запел старинную песню влюблённых, которую знали в их деревне все от мала до велика. Заканчивалась песенка весёлыми повторами коротеньких слов.

«Тра-ла-ла, тра-ла-ла, тра-ла-лу-ила-ила!»

Повторив куплет и часть припева, парень снова позвал спутницу жестом руки и рассмеялся, показав при этом белые ровные зубы. Девушка поняла этот хорошо знакомый ей жест и, мягко улыбнувшись, подошла к юноше, а затем поправив платье, сшитое из лёгкой ткани светло-голубого цвета, она села на колени избранника, обвив его шею своей прелестной рукой.

Девица была стройной, но пышногрудой, а её ясные голубые глаза кротко смотрели из-под довольно густых бровей, более тёмных, чем её светлые мягкие волосы, которые девушка собрала в короткий хвост.

Какое-то время пара просто сидела, наслаждаясь объятьями и чистым, прохладным, речным воздухом. Им нравилось подставлять лица под лёгкий ветерок, доносивший до молодых любовников отдалённые крики чаек, паривших над центром Кронуса. Наконец парень снова заговорил:

– Сегодня особенный день. И я не могу не сказать тебе кое-что, Агаша. Именно потому день и особенный. Сегодня я наконец-то скажу тебе то, что мечтаю сказать уже столько лун подряд. Уверен, что ты уже не меньше года ждёшь этих моих слов.

Девушка вся подобралась и затаила дыхание.

«Наконец-то он попросит меня стать его женой. Мы теперь будем вместе всегда…»

Мысли о долгожданном предложении стучали в голове девушки, названной Агашей, и наполняли её радостью. Она сжала кулачки и закусила свои прелестные губки, пристально глядя в глаза возлюбленному. Юноша, однако, не спешил прерывать молчание. Он будто бы специально растягивал паузу, дожидаясь того мгновения, когда нетерпение его спутницы достигнет предела. Девушка дышала всё быстрее, и парень чувствовал, как наполняется она радостью в предвкушении желанного момента. Ещё несколько мгновений и юноша проговорил отчётливо, полным важности голосом:

– Агаша, я долго думал и понял, что у тебя самая красивая задница из тех, что мне довелось увидеть, а главное пощупать.

Он заглянул в глубь глаз девушки, наслаждаясь выражением смеси недоумения, разочарования и злости, а спустя мгновение громко засмеялся.

– Вярка! Ты… Ты… – девушке не хватило слов, и она быстро соскочила с коленей смеющегося юноши, а затем ударила его ладошкой в лоб.

– Ты ждала немного других речей, не так ли? – проговорил Вярка сквозь смех.

Его спутница отвернулась и скрестила руки на груди. Но она не могла долго обижаться на возлюбленного, продолжавшего посмеиваться за её спиной. Когда Агаша повернулась к парню, на её лице уже светилась ехидная улыбка.

– Так значит моя задница лучшая из всех, – проговорила девица. – И много задниц ты успел оценить?

– Немало. Они бывают разные: худые и толстые, нежные и грубые, но я люблю их, хотя твоя определённо лучшая, – ответил Вярка, почёсывая за ухом.

– Мама всегда говорила, что ты бабник, дурак, и грубиян, – выпалила Агаша, хлопнув себя по бёдрам и топнув ногой. – И она точно была права. А я – дура! Да! Мне мама так и говорила. Зачем я связалась с тобой, если за мною ухаживал такой хороший парень.

– Это ты про Мирку? – спросил Вярка, широко улыбнувшись и пожав плечами.

– Конечно про него! Про кого же ещё!

– Так он же скучный и малахольный, – промычал Вярка приседая и пытаясь изобразить сутулую фигуру Мирки, а затем юноша мгновение помолчал и добавил ещё более издевательским тоном: – И член у него, небось, с ноготок.

– Грубиян! Да Мирка в тысячу раз умнее и добрее тебя – выкрикнула Агаша, возмущённым голосом, но тут же рассмеялась и подошла поближе к Вярке.

– Вечно вы не можете полюбить хорошего парня, а вот такого как я – негодника – любите всей душой, – сказал немного нараспев Вярка, пристально посмотрев на возлюбленную.