Румо, или Чудеса в темноте

Вспыхнула спичка, и говоривший зажег свечу. Теперь Румо мог получше разглядеть эйдеита. Он выглядел не так, как доктор Колибриль: на голове у него были странные наросты, и он казался старше. А в остальном — та же хрупкая комплекция, та же морщинистая кожа на лице, те же огромные горящие глаза.

— То, что ты называешь «наростами», на самом деле — мои внешние мозги. Не люблю хвастаться, но у меня их семь. — Гном закашлялся.

В шатре было тихо. Удивительно, но в крохотный шатер почти не проникал ярмарочный гвалт. Да что там — не проникал вовсе.

— Шатер сшит из звуконепроницаемого шелка, его прядут глухие шелковичные черви. Это мое изобретение, и, если удастся наладить массовое производство, я озолочусь. Материал этот не толще ногтя, между тем можно устроить внутри концерт духового оркестра — снаружи не услышишь ни звука. И наоборот: ты себе не представляешь, какой стоит грохот, когда я раз в месяц выбиваю пыль.

Посередине шатра Румо увидел комод. Самый простой, темного, почти черного, дерева. Вольпертингер прикидывал, стоит ли упоминать о том, что слышал имя Соловеймара от доктора Колибриля. Решил не усложнять положение.

— Меня зовут Румо, — сказал он вслух. — Румо Цамониец.

— Это же такая карточная игра, да? Оригинально. Я как-то играл в «Румо» в столице азартных игр…

Румо встал. Ему нездоровилось и хотелось домой.

— Ну, благодарю за помощь. Где тут выход? — Несмотря на огонек свечи, в шатре стояла кромешная тьма, и Румо не различал ничего, кроме комода.

— Да, тут мрачновато… — согласился профессор. — Но есть чудеса, которые случаются только в темноте.

— А выход-то где?

— Разве не желаешь испытать комод-оракул?

— Эээ… Честно говоря, нет. Мне нехорошо. И я уже по горло сыт этими ярмарочными фокусами.

Глаза Соловеймара вспыхнули в темноте, и в голове у него что-то угрожающе щелкнуло. Румо отшатнулся.

— Фокусами? — прошипел профессор. — Никаких фокусов! Только точные науки!

— Охотно верю. И все же…

Соловеймар поднес испорченную куртку к свече, укоризненно взглянув на Румо. Румо едва снова не стошнило от отвращения.

— Садись на стул.

Румо прищурился. Действительно, стул. Он сел.

— Ну… если только недолго.

— В два счета управимся! Выдвинешь один из ящиков — и все.

— Ладно.

— Я объясню, в чем тут дело. Может, просто заразить тебя знанием? — Соловеймар вытянул указательный палец.

Румо вздрогнул. Он вспомнил Смейка и доктора Колибриля в лесу.

— Нет уж, спасибо, — запротестовал он.

Соловеймар разочарованно отдернул руку.

— Ну, тогда расскажу. Тебе обстоятельно или покороче?

Румо тихонько заскулил, схватившись за голову.

— Пожалуйста, покороче.

— Ладно. Опустим теоретическую часть. Избавлю тебя от научных подробностей. Скажу лишь вот что: этот комод с ящиками вовсе не деревянный, как тебе могло показаться. Он состоит из концентрированной темноты. Темнота эта — из тех времен, когда и времени-то не было. Единственная материя во вселенной — если ее вообще можно назвать материей, — свободная от оков времени и способная вызывать будущее. Ты спрашиваешь, как мне удалось эту материю…

Румо опять заскулил.

— Ладно, буду краток. Вот самая суть: моя цель не в том, чтобы предвидеть будущее. Это лишь небольшой забавный побочный эффект моего изобретения. Нет, я наблюдаю за тем, как ведет себя испытуемый, когда видит будущее. Сколько он способен вынести. В худшем случае подтвердится моя теория: ни один из народов Цамонии — за исключением эйдеитов, разумеется, — не способен вынести правды о своем будущем. Так ты поможешь мне, Покер?

— Меня зовут Румо.

— Прости. Перепутал. — В мозгах Соловеймара снова щелкнуло. — Все очень просто. Загадай имя того, чье будущее ты хотел бы увидеть. Если хочешь увидеть свое — загадывай собственное имя. После этого откроется ящик на ту букву, с которой это имя начинается. Загляни внутрь. Много ты все равно не увидишь — совсем чуточку. Потом ящик задвинется обратно. Вот и все.

— Ясно, — вздохнул Румо. — Начнем?

— Сейчас. Только задую свечу. Как я уже сказал, есть чудеса, которые случаются только в темноте.

Соловеймар задул свечу. Наступила кромешная тьма.