Румо, или Чудеса в темноте

— Дорогуша? Что за кошмарный сон? Последнее, что помню, — черная фигура с косой, а потом…

— Ты умер.

— Умер? Так это подземный мир? Где же огромные котлы с кровью? Где все мои убитые враги, насаженные на раскаленные колья, горящие в вечном демонском пламени?

— Ну, на самом деле смерть совсем не такая, какой ее по своему скудоумию представляли твои сородичи.

— Скудоумию? Это кто тут скудоумный? Где мой меч?

— У тебя больше нет меча! Ты сам меч.

— Я меч? Как это? О, голова…

— И головы у тебя нет. Ха-ха-ха!

— Нет головы? Да кто ты?

— Нет, долго я так не протяну, — застонал Румо. — Теперь их двое!

— А ты кто? — спросил Гринцольд. — Воин-демон?

— Нет.

— Он вольпертингер.

— Что еще за вольпертингер?

Румо заметил маленький родник, бивший между двух валунов. Усевшись рядом, он воткнул меч в землю и стал умываться.

— Прежде чем идти дальше, — начал он, — стоит обсудить кое-какие важные вопросы.

— Какие еще важные вопросы? — переспросил Гринцольд. — Да кто вы такие, в конце концов?

— Мне объяснить или ты сам? — теперь говорил Львиный Зев.

— Давай ты, — вздохнул Румо. — Из меня неважный рассказчик.

Листва нурнийского леса заметно поредела, подъем стал более пологим, тут и там из земли торчали толстые черные корни — они могли принадлежать только нурнийскому дубу. Румо решил, что до вершины недалеко. Ступал он осторожно, внимательно приглядываясь к опавшим листьям.

— Что же получается? — резюмировал Гринцольд. — Я меч и одновременно сушеный мозг. Я мертв, но при этом жив. Ты говорящий рогатый пес, а этот неприятный голос — мертвый тролль, он же меч?

— Примерно так, — кивнул Румо.

— Что значит «неприятный»? — возмутился Львиный Зев.

— Какой кошмар! — простонал Гринцольд.

— Тебе не угодишь! — огрызнулся Львиный Зев. — Ты мертв, дорогуша! И все-таки не совсем отлучен от жизни. Такое редко выпадает. Будь хоть немного благодарен.

— Положим, это не сон! И я на самом деле меч…

— Половина меча!

— Половина меча. Что от меня требуется? Убивать? Проливать кровь?

— Нет, вырезать шкатулку.

— Шкатулку?

— Шкатулку для возлюбленной, — прошептал Львиный Зев.

— Но сперва срубим дерево. Все по порядку.

— Я Гринцольд, воин-демон! Мой дух вселился в меч не для того, чтоб рубить деревья. Мое дело — убивать!

— О боже.

Нурнийский дуб

— Вы можете оба немного помолчать? Похоже, мы у цели.

Земля под ногами густо поросла корнями. Куда ни глянь — всюду черная древесина. На вершине холма стояло гигантское дерево — никогда прежде Румо такого не видел. Дуб раскинул ветви метров на сто в разные стороны, высота же не превышала и десятка метров.

— Нурнийский дуб, — выпалил Румо. — Да тут хватит на тысячу шкатулок.

На старом дубе и в траве у его подножья резвилась лесная живность: единорожка, двуглавая куропатка, покрытая шерстью, одноглазый филин и ворон. Прямо под деревом жевал траву цамонийский косой заяц.

Румо вынул меч из-за пояса.

— Наконец-то, — вздохнул Гринцольд. — Убьем зайца.

Румо подошел к дубу и стал прикидывать размеры. Небольшая толстая ветка, что торчит на уровне плеч Румо, кажется, как раз подойдет. Румо замахнулся мечом.

— Не советую этого делать, — услышал он тихий голос. — Категорически не рекомендую рубить нурнийский дуб без разрешения.

Румо обернулся. На поляне никого, кроме зверей, не оказалось.

— Кто это? — пробасил Гринцольд.

— Я тут, внизу! — отозвался голос.

Румо посмотрел под ноги. С ним говорил зайчик.

— Нельзя пилить нурнийский дуб без официального разрешения! — заявил заяц, почесав передней лапкой за ухом.

— Заяц! — зарычал Гринцольд. — Сам напросился! Убить!

Румо не слушал.

— А ты что, страж нурнийского дуба? — поинтересовался он.

— Нет, я не страж нурнийского дуба. Я сам — нурнийский дуб, — не без гордости отвечал зайчик.

— Сумасшедший дом! — простонал Гринцольд.

— Ты нурнийский дуб? — Румо опешил.