Румо, или Чудеса в темноте

Ужаски отпрянули. Снова встав в кружок, они наклонили головы и зашептались. Ноппес-Па выступила вперед.

— Хорошо, предлагаем компромисс: мы предскажем тебе будущее, но немного зашифруем предсказание. И изменим порядок событий.

— Ладно, — вздохнул Румо, убирая меч за пояс.

Выпучив глаза и воздев лапы к небу, Ноппес-Па начала вещать.

— Ты попадешь в лес из лап!

— Это что у вас, любимое предсказание? Я слышал это дважды! — разозлился Румо.

— Значит, и сбудется дважды, черт побери! — выругалась Ноппес-Па. — И в другой раз лапы окажутся длиннее!

Тут Попсипила подошла ближе.

— Ты пройдешь по озеру, как по земле, и сразишься с ожившей водой! — прогремел ее голос.

— Черта с два я полезу в озеро, — возразил Румо. — Я и плавать-то не умею.

Настала очередь Шшш.

— Ты отправишься на поиски сердца ходячей смерти, но отыщешь его лишь в темноте! — мрачно объявила она.

Румо хмыкнул.

— Зашифровали так зашифровали!

— Еще кое-что, — сказала Попсипила.

— Говори!

— Вот ты строишь из себя героя, размахивая мечом. Но в девчонках ты ничего не смыслишь.

Румо покраснел.

— Снова пророчество? — спросил он.

— Нет. Это так, общее соображение.

— А теперь ступай, мой мальчик! — велела Ноппес-Па. — И поторопись! Вот-вот случится беда. Больше мы не можем ничего сказать. Опасайся фрауков!

— Фрауков? Что за фрауки? — не понял Румо.

— Замолчи, наконец, Ноппес-Па! — прошипела Попсипила.

— Ступай, парень, ступай!

— Давай, убирайся же! — прорычала Шшш.

Ужаски пришли в бешенство. Втроем они опрокинули котел, и желтое варево впиталось в землю. Затем они принялись собирать пожитки и укладывать в телегу, не обращая внимания на Румо. Тот молча удалился.

СЛИШКОМ ТИХО

— Ну и что это за спектакль? — спросил Львиный Зев, когда они отошли подальше. — Так наигранно.

— Надо было поотрубать головы этим мерзким старым перечницам, — проревел Гринцольд. — Я же говорил!

Румо пошел быстрее. Не то чтобы он беспокоился, и все же не помешает ускорить шаг. Эти старые пугала испортили ему настроение.

Солнце уже почти закатилось, когда Румо поднялся на вершину холма, откуда открывался вид на Вольпертинг. Над городом проплывали красные хлопья облаков. Остановившись, Румо принюхался. Удивленно покачав головой, еще раз втянул воздух. В воздухе висел кисловатый, совершенно незнакомый запах. Было тихо — слишком тихо, как сказал бы принц Хладнокров. С такого расстояния чуткий слух Румо уловил бы городской шум: звон наковальни или колокола.

— В чем дело? — поинтересовался Львиный Зев.

— Не знаю. Очень тихо.

В сумерках он различил городскую стену и одни из ворот. Никто не входил и не выходил, никто не шел по подъемному мосту через городской ров. Тоже странно. Румо снова остановился и зажмурился.

Серебряная нить — она пропала!

Румо бросился бежать.

— Да что случилось?

— Рала исчезла.

— С чего ты взял?

— Ее нет в городе. Не чую ее запаха.

— Мало ли, ушла погулять. За город.

— Или умерла, — вставил Гринцольд.

— Гринцольд!

— Я только предположил! Такое случается. Несчастный случай. Жестокое убийство.

— Гринцольд, умоляю тебя!

Городские ворота были опущены, но, кажется, не охранялись. Никто не отозвался на крики Румо, и ему ничего не оставалось, кроме как взобраться на сторожевую башню. Румо протиснулся в бойницу и, спустившись по лестнице, очутился в городе. Ни одного вольпертингера, улицы, прежде столь оживленные, будто вымерли. Кислятиной потянуло так сильно, что Румо едва не стошнило.

— Куда все подевались?

— Может, где-то что-то происходит? Собрание или вроде того.

— Или все умерли, — предположил Гринцольд.

Румо бежал по улицам. Нигде ни души, ни единого признака жизни, ни звука, ни одного привычного запаха. Двери почти во всех домах — настежь, несколько окон разбито. Может, кто-то напал на город? Но Румо не увидел ни крови, ни мертвых или раненых. Казалось, будто жители ни с того ни сего второпях покинули город.

Опустел и переулок Гота. Дверь домика Румо стояла нараспашку. Он стремглав взлетел по ступенькам, дернул на себя дверь комнаты Урса — никого. Никаких следов борьбы, вся мебель на месте. И всюду эта кисловатая вонь.

По пустынным улицам Румо побежал к домику Ралы. Несколько раз он останавливался: ему чудилось, будто за ним гонятся, но то было лишь эхо его шагов.

В домике Ралы — никого.

В школе — никого.

В мастерской Орнта — никого.

В ратуше — никого.

Румо обегал весь город из конца в конец, каждую улицу, переулок и площадь. Звал Урса, Ралу, Орнта — хоть кого-нибудь, но никто не отзывался. Все до единого вольпертингеры исчезли из города, будто растворились в кисловатой дымке. Наконец Румо оставил поиски.

— Видимо, все умерли.

— Гринцольд! Сколько можно?!