Румп: Настоящая история о Румпельштильцхене (ЛП)

Я постепенно сдувался, словно шарик, и выворачивался, пока Фредерик и Бруно продолжали храпеть. Только когда небо начало светлеть, мои руки и запястья почти вернулись в прежнее состояние и выскользнули из веревок.

Да здравствуют феи! Я был бы готов к лишней сотне укусов, да и стать таким же толстым, как мельник. Красивейшие, чудесные создания! Удивительно, как некоторые события, казавшиеся ужасными, оборачиваются совсем другой стороной. Теперь я был в восторге от своих отекших рук, пальцев, а особенно от наполовину опухшего зада!

В кустах что-то хрустнуло, возможно, белка или кролик. Бруно перестал храпеть. Он причмокнул губами и натянул посильнее одеяло на себя.

Я двигался так быстро и бесшумно, как только мог. Со свободными руками я смог освободиться от остальных веревок. Но как только я перекинул через голову последнюю, снова раздался шорох, и из кустов показался нетерпеливо подпрыгивающий гном.

— Вести из Королевства! Король Барто-хью Арчибальди Реджинальди Флейта и королева Опаль рады сообщить о рождении своего первого сына, наследника престола Королевства, именуемого…

Я зажал гному рот, но было уже поздно — я уже услышал то, чего не хотел слышать, а Фредерик и Бруно проснулись, переводя сонные глаза с гнома на меня.

Я вскочил на ноги, опрокинул гнома и бросился бежать. Правда, бежал я в сторону противоположную той, куда хотел. Хоть я и освободился от веревок, которыми меня связали Фредерик и Бруно, но настоящие путы, которые находились внутри меня, затягивались сейчас узлом, они тянули меня словно упрямого осла в направлении Королевства.

Наступило время худших сделок в моей жизни. 

Мельник и Торговец

Это очень странное ощущение, когда твой мозг думает об одном, а тело делает совершенно другое. Словно какое-то странное существо захватило меня и тащит в плен.

Вскоре Фредерик с Бруно догнали меня и весь остаток пути они вели меня на веревке, словно корову, но я не обращал на это внимания. Румпель гораздо крепче любой веревки, его нельзя ни разрезать, ни ослабить. Ноги несли меня через мост, вверх по холму к стенам замка. Они бы пронесли меня и через сами стены, огонь, копья прямиком к Опаль, настолько беспомощен я был по отношению к магии. Но с Фредериком и Бруно все было гораздо проще. Когда мы достигли замка, стража поприветствовала их и открыла ворота.

Мы прошли через сад, вошли в двери замка, нынче позолоченные, поднялись по большой золотой лестнице, потом пошли по длинному коридору и уперлись в золотую дверь с золотым ручками. Фредерик постучал и мы вошли.

Комната была меньше, чем я ожидал. В центре стояла колыбель, закрытая таким образом, чтобы ребенка нельзя было забрать.

Колыбель заныла и Опаль полезла внутрь, достала малыша и прижала его к груди. Она вздрогнула, ее глаза наполнились слезами, когда она увидела, что я наблюдаю:

— Пожалуйста…

Я открыл было рот, чтобы сказать, что ее ребенок мне не нужен. Я просто хотел убраться отсюда и никогда больше в своей жизни не давать обещаний. Но не смог. Язык просто прилип к небу. Я не мог вымолвить ни слова против заключенной сделки.

— Так, так, так, — произнес другой голос. — Наш юный друг вернулся, чтобы получить обещанное, — это был мельник Освальд и был он толще, чем обычно. Его тело было покрыто красным бархатом с отделкой из золотых нитей. Он выглядел, словно огромный помидор, созревший до такой степени, что вот-вот лопнет.

— А теперь, дочка, отдай этому молодому человеку то, что обещала, — сказал он маслянистым голосом.

Опаль крепко сжала челюсть и застыла, явно сопротивляясь команде отца. Но что-то мешало ей: волшебство. То же самое, что управляет мной. Она боролась так же, как и я, с этими невидимыми путами, которые тянули меня к малышу. Когда я прял ей золото, Опаль смеялась над самой идеей отдать мне своего первенца. Она не восприняла это обещание всерьез или, возможно, она не осознавала в тот момент, что значит быть матерью, что значит любить свое дитя. Она рассматривала это обещание в качестве отличной шутки. Я и представить не мог, что она даст такое глупое обещание. Мы оба оказались глупцами. Мне не нужен был ее ребенок, а она не хотела его мне отдавать. Какой смысл торговаться, если никому эта сделка не нужна? Но магия надвигалась на каждого из нас. У нас теперь не было выбора.

— Я знал, что ты пойдешь за ней, — сказал мельник, — после того, как король забрал ее. И не беспокоился, потому что знал, что ты будешь прясть золото, и Опаль даст тебе что-нибудь взамен. Что-нибудь, и золото будет ее, — он рассмеялся, его тело заколыхалось. — Ох, но ее нерожденное дитя! Ее нерожденное дитя! Ну, я полагаю, это ее научит не давать опрометчивых обещаний. А сейчас, дочка, отдай ему то, что обещала. Отдай ему ребенка.

Я невольно сделал шаг вперед, а Опаль задрожала, пытаясь отступить от меня, но не смогла. Мы стояли друг от друга всего в нескольких шагах. Опаль еще крепче прижала к себе ребенка.

— Не подходи ко мне или я закричу! Я закричу, они взломают дверь! Тебя бросят в подземелье, закуют в кандалы или повесят!

Мельник рассмеялся.