Румынская рапсодия (СИ)

Стерва все просчитала. Она всю жизнь была папочкиной дочкой. Нет, отец любил и меня тоже. Но Серсее нет и не будет равных. Вдобавок ко всему, эта паскуда училась на отлично и была просто сокровищем школы. Я учился немного хуже и был среднестатистическим футболистом. С гормонами, бившими в пятнадцать лет из всех щелей. Но… Я нормальный человек на всю голову! И точно бы не полез на свою сестру, уж поверьте мне на слово.

– Милый, тебе понравится. У тебя ведь еще не было девочки, – я вздрогнул, когда ее рука погладила меня по низу живота.

– Так, хватит. Иди отсюда, сладких снов, – я всегда старался быть учтивым. Но тут явно был перебор.

Поэтому, я просто выпихнул сестру из комнаты, потом-закрыл дверь на замок.

Я наивно полагал, что утром сестру отпустит. Но, я даже не представлял, на что способна моя дражайшая сестренка, когда хочет заполучить желаемое.

Для меня началась фаза психологического террора. Коронной фразой Серсеи было «Мама и папа, а вы знаете, что Джелу меня …» и это заставляло меня сжиматься изнутри. Как правило дальше шли какие-то совершенно идиотские жалобы. Но, я был готов убить ее каждый раз, когда это происходило.

Я не мог пойти к родителям и пожаловаться, телефонов доверия для лиц, поддающихся сексуальным домогательствам, тогда еще не было. Социализм доживал свои последние годы, люди были поглощены выживанием. Ну и, как известно, при социализме люди не размножались. Тем временем, моя психанутая сестра стала приходить ко мне каждый вечер. Если дверь была закрыта – жаловалась родителям на грубого и бесчувственного брата-эгоиста.

Я стал нервным, раздражительным. Даже тренировки не спасали… Что и говорить – после трех месяцев настойчивого террора я сдался.

– Если мы один раз сделаем это – ты от меня отстанешь? – я не мог поверить, что говорю это.

– Конечно.

Я ненавижу то, что мой первый секс произошел под шантажом, из-за страха ложных обвинений. Не с той, кого я любил. Не от большого желания. Ненавижу, что мной просто воспользовались. Нет, удовольствие я получил. В то же время – я никогда не забуду того гадливого стыда, который испытывал. Я виню себя за то, что поддался. Это стало моим проклятием на долгие годы.

Я не буду рассказывать о … о том, что мы делали еще, подробно. Этот кошмар прекратился, когда отец случайно завел разговор о сыне знакомых, поступившем в военное училище. Я с неистовой радостью подхватил разговор, утверждая, что всю жизнь мечтаю о карьере военного или полицейского детектива. Отец окинул меня пристальным, оценивающим взглядом.

– А что, идея неплохая.

Тем же вечером Серсея закатила мне истерику. Мол, я не сбегу от нее и все в таком духе.

– Заткнись. Возьми и заткнись… Ты – конченная шлюха. Только конченная будет лезть к своему брату, принуждать его трахаться с ней. Только конченная будет развлекаться с Осмундом в мужской раздевалке, сбежав с уроков. Клянусь, я тебя ненавижу, – в глазах Серсеи полыхало зеленое бешенство, – Ненавижу за то, кем ты меня сделала, и как заставила чувствовать… Ненавижу за то, что я больше не могу назвать тебя своей сестрой. Ты разрушила нашу семью, ты, ты, ты! А если ты попробуешь рассказать родителям о нас – я расскажу и об Осмунде, и об Ионе Попеску, обо всех… И, будь уверена – мои слова подтвердит вся школа.

– Мы с тобой одно целое. Ты – часть меня, часть меня… – единственное, что, как заведенная, твердила моя сестра.

После этого разговора я долго лежал в своей кровати, смотря в потолок. Надо было брать сестричку ее же методами… Почему я до этого сразу не додумался?

Тупой спортсмен.

Никто не знает о том, сколько раз я хотел совершить самоубийство. Сколько раз просчитывал в уме нужные дозировки препаратов, сколько чертовых раз удерживал себя от желания шагнуть вперед в открытое окно шестого этажа. Но что-то меня сдержало. То ли банальная трусость. То ли моя никчемная жизнь все еще нужна была Создателю. Мне хотелось бы в это верить.

Никто не знает о причинах моей жестокости к женщинам. О том, насколько тяжело мне было заниматься с ними сексом, не причиняя им физической или моральной боли… К счастью, я находил партнерш, чьи наклонности совпадали с моими. Но, это не было для меня спасением. Я все больше тонул в своей грязи, теряя надежду, что когда-нибудь смогу стать нормальным в эмоциональном плане.

Вы скажете, а как же психологические проверки в полиции и прочее. Так вот, я успешно их проходил. Я не агрессивен, у меня нет маниакальных наклонностей, я не набрасываюсь на людей, и моя сексуальная жизнь никого не травмировала. У меня повышен самоконтроль при сниженной эмпатии, что, в принципе, нормально для копов.