Румынские сказки

В те времена господь ещё ходил по земле. Однажды в пустыне появились два путника. Платье и лицо одного из них сияли белым солнечным светом, второй казался лишь тенью его. То были Христос и святой Пётр. Их ноги, сожжённые песком пустыни, ступили в прозрачную прохладную воду ручья, они прошли по воде до тенистого ключа. Там Христос испил воды, омыл святое своё лицо и чудотворные руки. Потом они отдохнули в тени деревьев. Христос думал о своём небесном отце, а святой Пётр прислушивался к жалобной дойне родника. Когда они встали, святой Пётр молвил:

— Господи, сделай так, чтобы родник стал тем, кем был прежде.

— Аминь, — ответил господь, поднимая руку. Затем они пошли дальше, не оглядываясь.

Чудом исчезли деревья и родник. Фэт-Фрумос, будто проснувшись после долгого сна, огляделся вокруг. Он увидел сына божьего, который шёл по склонявшимся перед ним морским волнам как по суше; увидел он и святого Петра, который, в силу своего человеческого естества, оглядывался и кивал Фэт-Фрумосу. Фэт-Фрумос проводил их взглядом, пока облик святого Петра не рассеялся вдалеке и был виден лишь сияющий, словно солнце, лик господень, освещающий морскую гладь. Он понял чудо своего воскрешения и преклонил колени перед заходом этого божественного солнца.

Тут он вспомнил о своём обещании похитить дочь Дженара, а ведь то, что молодец обещает, он всегда выполняет.

Снова пустился он в путь и к вечеру прибыл к замку Дженара, похожему на огромную тень в вечерних сумерках. Он вошёл… Дочь Дженара плакала, но как только увидела его, лицо её озарилось улыбкой, точно волна лучом света. Он рассказал ей о своём воскрешении.

— Ты не сможешь похитить меня, — молвила она, — пока у тебя не будет такого же коня, как у моего отца, с двумя сердцами. Вечером я спрошу отца, где он добыл своего коня, тогда и ты сможешь достать такого же. Но чтобы отец тебя не заметил, я обращу тебя пока в цветок.

Он сел на стул, она прошептала какое-то нежное заклинание и поцеловала его в лоб. И Фэт-Фрумос тотчас же превратился в красный, как спелая вишня, цветок. Она поставила его на окно среди других цветов и запела так весело, что весь замок зазвенел.

Вернулся Дженар и спросил её:

— Ты весела, дочка? С чего ж тебе так весело?

— Весело потому, что нет уж на свете Фэт-Фрумоса и никто не похитит меня, — ответила она, смеясь.

Сели ужинать.

— Отец, — спросила девушка, — откуда у тебя конь, на котором ты ездишь на охоту?

— Зачем это тебе? — нахмурил он брови.

— Ты прекрасно знаешь, — ответила девушка, — что я это хочу знать просто так. Ведь теперь нет уж Фэт-Фрумоса и никто не похитит меня.

— Тебе хорошо известно, что я тебе никогда ни в чём не отказываю, — сказал Дженар. — Далеко, у моря, живёт старуха, и есть у неё семь кобылиц. Она нанимает людей, чтобы пасти их в течение года (хотя её год длится всего три дня,), и если человек хорошо их сторожит, она разрешает ему выбрать себе жеребёнка, а если плохо, то убивает и сажает его голову на кол. Но даже тех, кто угодил ей, она всё равно обманывает: вынимает у всех коней сердца и вкладывает их в одного. Стало быть, тому, кто хорошо послужит ей, достаётся конь без сердца, хуже простой лошадёнки. Ты довольна, дочь моя?

— Довольна, — с улыбкой ответила она.

Дженар тут же набросил ей на лицо лёгкий, пахучий красный платочек. Девушка посмотрела долгим взглядом в глаза отца, будто ей только что приснился сон, который она никак не может вспомнить. Она забыла всё, что рассказал ей отец. Но цветок с окна зорко следил из-за листьев, словно красная звёздочка, выглядывающая из-за облаков.

На рассвете Дженар снова отправился на охоту. Девушка, что-то нашёптывая, поцеловала красный цветок, и Фэт-Фрумос вырос перед ней.

— Ты всё знаешь? — спросил он.

— Ничего я не знаю, — ответила она грустно, проводя ладонью по лбу, — всё забыла.

— А я всё слышал. Оставайся с богом, милая девушка, вскоре мы снова увидимся.

Он сел на коня и исчез в пустыне.

В палящий полуденный зной недалеко от леса он увидел комара, бившегося в горячем песке.

— Фэт-Фрумос, — попросил комар, — отнеси меня в лес, а я тебе добром отплачу. Я — царь комаров!

Фэт-Фрумос отнёс комара в лес.

Из леса он выехал на пустынные берега моря и увидел рака, обожжённого солнцем так, что у него не было сил вернуться в воду.

— Фэт-Фрумос, — попросил рак, — брось меня в море, а я тебе добром отплачу. Я — царь раков!

Фэт-Фрумос бросил рака в море и продолжал свой путь.

К вечеру он подъехал к грязной лачуге, крытой сухим навозом. Вместо забора вокруг лачуги он увидел длинные острые колья. На шести из них были насажены человечьи головы, а седьмой кол, раскачиваемый ветром, всё кричал: «Голову! Голову! Голову!»

На завалинке лежала на старом тулупе морщинистая старуха, положив свою серую, как зола, голову на колени молодой и красивой рабыни, которая искала у неё в волосах.

— Рад тебя видеть, — сказал Фэт-Фрумос.

— Добро пожаловать, парень, — ответила старуха, вставая. — Зачем пришёл? Чего тебе надо? Может, хочешь пасти моих кобыл?

— Да.