Румынские сказки

С этой самой минуты стали они между собой толковать, что, мол, плешивый как будто не их кровей, совсем на них не похож ни обличьем, ни правом, а вот у Белого Арапа — его слуги — и обличье куда приятнее, и сам он, видать, куда добрее. Сердце им говорило, что плешивый им не двоюродный брат, и потому они терпеть его не могли. Вскоре они уж так его возненавидели, что, если б могли, открестились бы от плешивого как от нечистого. Но ничего они не могли поделать, боялись опечалить царя.

Вот как-то раз, когда сидел плешивый за обедом со своим дядей, царевнами и придворными, подали к столу салат, да чудо какой вкусный. Царь и говорит гостю:

— Как, племянник, едал ты когда-нибудь в жизни такой салат?

— Нет, дяденька, — ответил плешивый. — Как раз хотел спросить, где вы его достаёте, больно уж хорош! Кажется, целый воз бы проглотил, да и то бы не насытился.

— Верю, верю, племянничек, а вот кабы ты знал, с какими трудностями добываем мы этот салат! Растёт он только в медвежьем саду, — слыхал ты о таком месте? Многие смельчаки пытались доставать его, да там же голову и сложили. Во всей моей державе лишь один лесник есть, — он на такое дело идёт. И то никто не знает, что он делает, как ухитряется, но только кое-когда приносит нам немного салата полакомиться.

Плешивый, задумавший во что бы то ни стало погубить Белого Арапа, сразу же сказал царю:

— Ну, дяденька, не может того быть, чтобы мой холоп не принёс мне такого салата, хоть со дна морского, а достанет.

— Что ты, племянник, выдумываешь? Не под силу ему такую службу сослужить, да и мест тех он не знает. Разве что погубить его хочешь.

— Бросьте, дяденька, о нём нечего тревожиться!

Бьюсь об заклад, что он нам принесёт этого салата сколько душе захочется. Я наверняка знаю — это в его силах.

Тут же вызвал плешивый Белого Арапа и заорал:

— Сейчас же отправляйся, время не теряя, прямиком в медвежий сад и достань, как знаешь, вот такого салата. Ну, поворачивайся быстрей, время не терпит. Только не вздумай ослушаться, а то и в мышиной норе от меня не скроешься.

Вышел Белый Арап опечаленный, пошёл на конюшню, потрепал коня своего по гриве и говорит:

— Эх, конёк ты мой, конёк, ежели б ты знал, в какую я беду попал?! Дай бог много лет здоровья батюшке моему бедному, правильно он мне советовал. Поделом мне, коль не послушался его слов. Попал я в холопы к подлому вору, а теперь, хочу не хочу, должен повиноваться, а то и голова, того гляди, пропадёт.

— Ну, хозяин, — отвечает ему конь, — теперь, что головой о камень, что камнем по голове, — одно горе; будь мужчиной, перестань горевать. Садись верхом на меня и поехали. Я уж знаю, куда тебя везти, а бог всемогущ, он нам поможет и в этой беде.

Приободрился Белый Арап, понадеялся на коня и вскочил на него — пусть везёт куда хочет.

Конь сначала поплёлся тихонько, шажком, пока не отъехали они подальше, где уж никто их видеть не мог. А там показал свои силы, только наперёд сказал королевичу;

— Держись, хозяин, за меня, потому что:

Полечу легко как ветер,
Облетим мы всё на свете.

Бог-то велик, но бес — искусен. Ничего! Найдём мы управу и на плешивого; не уйдёт он от нас.

Взлетел конь с Белым Арапом до самых туч, а оттуда понёсся поперёк земли:

Полетел он над лесами,
Над высокими горами
И над синими морями.

Потом прилетел он на красивый остров посреди моря-океана и легко опустился около одинокой избушки; покрывал её мох, густой и толстый, мягче шёлка, зеленей лягушки.

Сошёл Белый Арап с коня, а сам диву даётся: встречает его на пороге та самая нищенка, какой он милостыню подал ещё дома, перед там как в путь пуститься.

— Ну как, Белый Арап, сбылись мои слова иль нет? Гора с горой сходятся, а человек с человеком и подавно. Знай, что я святая Думиника,[4] мне ведомо, что за беда тебя ко мне привела. Плешивый хочет во что бы то ни стало тебя погубить, потому-то и приказал тебе достать салат из медвежьего сада; но ничего, подавится он салатом этим… Заночуй сегодня у меня, я посмотрю, что можно сделать.

Обрадовался Белый Арап и поблагодарил гостеприимную хозяйку за ласку и заботу.

— Это не я тебе помогаю, а твоя же доброта и милосердие, — ответила старуха и вышла, чтобы он отдохнул и успокоился.

Во дворе святая пошла босиком по росе, собрала полный подол дрёмы, отварила её в ведре молока и ведре мёда и быстро вылила отвар в колодец, что в медвежьем саду находится.

Колодец этот был полон воды до самого края. Задержалась святая ещё малость у колодца и видит: мчится туда медведь со страшным рёвом. Подбежал он к колодцу и начал жадно лакать воду, лакает и облизывается — очень, видно, пришлось ему по вкусу сладкое питьё. Передохнул он немного, порычал и снова за воду взялся, потом снова зарычал и так несколько раз кряду, пока не ослаб совсем. Одолел его дурман, упал медведь, да и заснул как убитый — хоть дрова на нём коли.

Увидела это святая, сразу же пошла за Белым Арапом, не посмотрела на то что ещё ночь была, и разбудила его.