Руна жизни

— Друзья! Мы открываем первое заседание Северо-Западного отделения партии «Демократический Союз». Центр нашей организации находится в Москве под руководством известной диссидентки Валерии Новодворской. Нам предоставлена полная свобода действий в рамках устава и программы партии. Для начала — познакомимся, поэтому каждый должен представиться и сказать несколько слов о себе. Что его привело в нашу организацию? Начнём по очереди слева от меня.

На знакомство ушло около двух часов. Публика была разная, в основном техническая и творческая интеллигенция, человек пять студентов и пара рабочих. Все волновались, чувствуя историческую ответственность первой полулегальной антикоммунистической организации. Пикин тоже нервничал и размышлял:

«Господи, что меня сюда занесло. С точки зрения логики, это абсурд. Я вступаю в антикоммунистическую организацию в стране, где уже семьдесят лет правит одна партия. Где невозможно сделать лишний шаг, высказать свободную мысль, чтобы не попасть под колпак КГБ. Ещё вчера можно было «сесть» за прочтение «не той» книги или «антисоветского» стихотворения. Горбачёв объявил «гласность» и «перестройку», но никто не знает границ этих понятий. Я, наверное, тоже с какой-то аномалией, как этот с шестью пальцами, только моей аномалии не видно — она в голове. А может, я человек, который способен на жертву, на подвиг ради идеи?…

Мне двадцать шесть, я ещё не испытал в своей жизни настоящей любви. До окончания института рукой подать. Ведь выпрут меня оттуда. Как ни как, а институт-то имени Крупской — жены коммуниста с партбилетом номер один.

Может, это судьба? Может, она пытается вывести меня на мой единственный путь? Может, именно здесь мне суждено встретить и свою любовь, и свою идею…».

Мысли в голове Пикина бежали длинной строкой без знаков препинания и с опечатками.

Через неделю Пикин уже участвовал в неразрешённом властями митинге у Казанского Собора. Народу было около двух тысяч, толпа не помещалась на небольшой площади и выдалась аппендиксом на проезжую часть Невского проспекта, парализовав движение. Пикин раздавал листовки с резкой критикой коммунистического режима. Когда он увидел приближающихся к нему милиционеров с резиновыми дубинками, которые народ успел окрестить «демократизаторами», то поспешил бросить листовки вверх над толпой и скрыться в плотной массе опьянённых глотком свободы ленинградцев. Но этот момент был для него не самым запоминающимся. Запомнилось другое.

Недалеко от него стояла Екатерина Подолина, член координационного совета и один из лидеров ДС, симпатичная тридцатилетняя женщина, на чей высокий бюст заглядывались многие партийцы. Когда к ней подошёл щупленький лейтенант милиции и попросил прекратить агитацию, она лёгким движением руки сбила с головы лейтенанта фуражку, которая тут же была затоптана толпой. Лейтенант обречёно посмотрел на утраченную часть мундира. Казалось, он хотел заплакать, но вдруг вспомнил, что он офицер, и, схватив оборзевшую демократку за руку выше локтя, повел её в омоновский автобус. В автобусе уже скучало человек десять дээсовцев. Подолина не сопротивлялась, на её лице читалось удовлетворение от случившегося обстоятельства. Пока Пикин глазел на поразившую его сцену оскорбления стража порядка новой демократкой, его подхватили два крепких омоновца и потащили в другой автобус с решётками и зашторенными окнами. Сильный удар по рёбрам он перенёс стойко…

Через двадцать минут почти весь состав питерского ДС сидел в ленинской комнате ближайшего отделения милиции. Всем оформили штрафы «за хулиганство» и выпустили. В протоколе на Пикина была идиотская фраза: «вырывал куски асфальта и бросал в сотрудников милиции».

Вечером этого же дня зарубежные радиостанции «Би-би-си» и «Радио Свобода» бодро вещали о прошедшем митинге. Были обозначены и фамилии трёх лидеров питерского ДС: Подолиной, Рыбкина, Тереховича. Пикин выключил радиоприёмник, испытывая прилив торжества и волнующего чувства — ведь о нём тоже было сказано: «Было задержано двадцать пять человек». Он был один из этих двадцати пяти — «Тоже посчитали!..».

Фамилии лидеров ДС всё чаще стали мелькать в местной прессе и на зарубежных радиоголосах. Пикина удивляло, как это всего тридцать человек способны устроить шум на весь мир.