Руна жизни

— Понимаешь, Андрей, получится, что я буду всех контролировать от художника до шофёра. И если где-то произойдёт сбой, я полезу спасать ситуацию и упущу другую. Надо идти другим путём. Надо набирать готовые команды, покупать готовые проекты. Например, не надо набирать для выпуска газеты отдельно верстальщика, журналиста, графика и других; надо покупать готовый проект газеты вместе со всей её командой. В этом случае передо мной отчитывается только руководитель этого проекта, и я контролирую его одного, а не всех, занятых в выпуске газеты.

— Мне, Семён, такая система знакома, и я знаю, что она очень затратная. Хороший готовый проект из команды профессионалов стоит дорого.

— Я знаю, что это будет дороже раза в три. Но мне на этих выборах нужна победа, и «за ценой не постоим». Если я сэкономлю деньги шефа и продую выборы, он мне спасибо не скажет. Ему надо или становиться депутатом с гарантированной неприкосновенностью, или сушить сухари, — как бы через силу выдавил из себя Семён.

— Ты же говорил, что он честно заработал свои деньги? — заинтересовано спросил Пикин.

— Андрей, я умоляю. На этот «свечной заводик» претендуют серьёзные люди. В городе опять назревает новый передел. Политическая крыша — надёжная крыша, и это шеф понимает. Ты контракт подписал?! Вот и давай работать.

Через месяц штаб был полностью укомплектован. Первые статьи для газет от имени кандидата и его речи для встреч с избирателями толстой пачкой лежали на столе Пикина.

Семён увлечённо руководил муравейником задерганных наёмников.

— Всё, устал я, Андрюша, пойдём домой, уже десять часов, — сказал Семён, собирая содержимое стола в пухлый кожаный портфель, вишнёвого цвета.

— А что это за огромная коробка в углу? — спросил Пикин.

— А это сейчас принесли, сказали, что лекарство для стариков от какого-то спонсора выборной кампании. Завтра должны будут прислать на них документы.

— Так и бомбу принесут от какого-нибудь благодетеля.

— Андрюша, ты насмотрелся сериалов. Так топорно уже не работают. Пошли, подвезу, я сегодня в твою сторону еду, хочу одного друга навестить…

Мы не взяли селёдку под водку,

И тем самым расстроили вас,

А я смотрел всё на ту вот уродку,

Что сидела напротив нас.

Я уже представлял воздержанье,

И готов был…

— Нет, не пишется сегодня. Подождёт этот бард свою бредятину, — сказал Пикин и кинул карандаш в стакан.

Семён появился в штабе с опозданием. На его лице была печать бессонной ночи.

— Ну и как, друг? — с иронией спросил Пикин, протягивая руку.

— Ох, Андрюша, не спрашивай, — Семён упал в кресло и закрыл глаза. Затем отрешённо сказал, — Андрей, сегодня твоя очередь ставить чайник.

— Не спорю, — согласился Пикин и двинулся по длинному коридору на кухню. Пикин нажал на клавишу чайника, и в этот момент раздался сильный хлопок, чашки на кухонном столе звякнули, персональная кружка Семёна треснула, из трещины выпал маленький кусочек белой керамики.

Когда Пикин выбежал в коридор, то увидел, что дверь их кабинета повисла на нижней петле, а из помещения валит дым, словно пар из бани.

Пикин вбежал в кабинет. Семён сидел в кресле. В его лбу торчал зубчатый диск от циркулярной пилы сантиметров пятнадцати в диаметре. Диск почти наполовину вошёл в череп. Левая рука Семёна была отсечена по локоть и лежала на столе, сжимая мобильный телефон. Лицо Семёна медленно заливала кровь. Диски от пилы торчали в стенах, в спинке кресла Пикина, везде. Шансов выжить находящемся в кабинете — не было.

Пикин трясущимися руками достал свой мобильный телефон и никак не мог вспомнить по какому номеру вызывать скорую помощь. В его голове судорожно мелькали цифры «001», «01», «003», «03»… Вдруг он вспомнил, что где-то в кабинете видел телефонный справочник. Пикин стал медленно рассматривать книги, валяющиеся на полу. Вдруг стало темно. За спиной кто-то дышал в затылок.

— Включите свет, тут человека убили, — сдавленным голосом сказал Пикин.

— Вот это да-а-а, — сказал грубый мужской голос за спиной Пикина.

— Вы кто?

— Я из охраны.

— У вас есть фонарик? — спросил Пикин.

— Зачем вам фонарик? — тихо спросил охранник.

— Как зачем? Темно. Нужно срочно вызвать скорую, — с раздражением сказал Пикин.

— Тут светло, уважаемый.

— Как светло? Почему мне темно? Почему я ничего не вижу? — кричал Пикин.

— Вас, уважаемый, наверное, контузило. Вы не беспокойтесь, я уже вызвал всех, как только услышал взрыв.

— Меня не могло ранить, я был в момент взрыва на кухне. Я после взрыва всё видел.

— Я догадываюсь, что с вами. Такое было у моего приятеля в Чечне, он ослеп от испуга — шок. Это пройдёт. Полежите в больнице, и пройдет. Пойдёмте, я вас провожу. Вашему коллеге мы уже не поможем. Смерть его только с виду ужасна. А так она была быстрой. Поверьте бывшему боевому офицеру.

Эх, политика, политика…

ПРОЗРЕНИЕ Глава одиннадцатая

Пикин сидел в комнате отдыха больницы и слушал концерт памяти композитора Соловьёва-Седого. Звучали «Подмосковные вечера». Рядом раздался голос пожилого мужчины, явно обращённый к Пикину:

— А вы знаете, что этого русского гения сожрали его «друзья» Шостакович и Петров.