Рунет. Сотворенные кумиры

<.> Мой мозг не в состоянии удерживать в памяти и восстанавливать большие объемы информации. Я не могу запомнить номеров своих паспортов, хотя у меня их всего три. Но зато я активно пользуюсь методом очевидного каталогизирования. Этот метод заключается в том, что я все делаю совершенно одинаково и предсказуемо. Другому человеку совершенно неизвестно, что является очевидностью для меня, поэтому можно не переживать, что кто-либо перехватит сигнал. То есть в моей системе «свой — чужой» есть только «свой».

Сначала я и сам не подозревал, что пользуюсь методом очевидного каталогизирования, пока несколько раз не столкнулся с тем, что пытался сохранить файл в директорию, которую не открывал десять лет. «Файл с таким названием уже существует, заменить?» — спросил компьютер. «Нихуя себе», — подумал я. Оказывается, десять лет назад файл, имеющий отношение к той же теме, я сохранил в ту же директорию под тем же названием. Так я понял, что всегда называю файлы так, как мне удобно, — каждый раз совершенно одинаково. И всегда знаю, где лежит любой документ на компьютере.

<.> Помимо того, что я кладу файлы в нужные папки, я еще располагаю их пространственно в понятном мне порядке. Сверху — нужное, потом группа на разбор, снизу — ненужное, но необходимое. Я

не могу пользоваться Виндами, которые не могут нормально запоминать порядок расположения иконок. У меня есть папки, которые лежат на десктопе годами в одном и том же месте, — для меня это лучший индикатор стабильности мира. Я не могу пользоваться списками файлов — яв них ничего не понимаю.

<.>Поиск и метаданные я не воспринимаю. Мне важно, что нужный мне документ лежит слева в папке «почитать», которая лежит на десктопе. Мне даже не так важно, как называется этот документ.

У меня не возникает сложности при поиске в голове информации о месторасположении нужных бумаг в офлайне. Главное, чтобы никто не прикасался к той куче, куда я засунул три года назад нужный листочек. Куча растет ввысь, но я всегда знаю, на какой глубине в куче нужный мне документ.

Так же располагаются и вещи в шкафу. Полка для носков хранит носки много-много лет. В дальнем правом углу — шерстяные, я их никогда не надеваю. Слева спереди — дырявые, которые надо взять в поездку, чтобы выкидывать каждый день. Посередине — стопка непарных. И так далее.

Сбои, конечно, бывают, но настолько редко, что ради них я систему устройства своего мозга совершенно не хочу менять.

Из журнала tema, 2 марта 2009

Живожурнальное государство

О том, что русские блоги в целом и «Живой журнал» в частности — последний оплот свободы слова, социальный инструмент и виртуальное государство в государстве реальном, сказано много слов. В интернете эти слова говорятся с особым гражданским пафосом: в том, что касается свободы слова, рунетовское сообщество относится к самому себе очень серьезно. Это вообще свойственно Рунету. «Люди не умеют нейтрально выражать свои мысли: русскую часть Википедии никто не может нормально поддерживать, — сказал Лебедев во время публичного интервью в клубе “Проект ОГИ”. — Это очень яркий показатель того, как общество независимо формирует какие-то социальные инструменты».

Обустройство «Живого журнала» с его трехмиллионной аудиторией напоминает обустройство какой-нибудь территориальной единицы — мегаполиса, области, небольшой страны вроде Латвии. В силу того, что ЖЖ — это, прежде всего, большое собрание людей, любые изменения в нем, от появления рекламных баннеров во френдлентах до борьбы со спамом в комментариях — это, прежде всего, изменения общественного устройства.

Такие изменения всегда вызывают большие общественные движения, чаще всего — протестные. Любая попытка организовать сообщество, идентичность которого основана на презумпции абсолютной свободы (мой блог, что хочу, то и пишу), изначально воспринимается как попытка узурпировать власть. В Рунете, в связи с острым вниманием ко всему, что так или иначе связано со свободой слова, распространением информации и запретом на ее распространение, блогер — как некогда поэт в России, — со временем оказался больше самого себя. Он не пользователь коммерческого блог-сервиса, каким является «Живой журнал» по сути и каким хотят сделать его акционеры СУПа; он — рупор эпохи, даже если пишет исключительно «лытдыбр».

Осознание этой миссии каждым отдельно взятым блогером — камень преткновения на пути всех технических преобразований в ЖЖ. Виртуальную свободу слова очень легко ущемить: она одинаково страдает от спамеров в комментариях и от повсеместного ввода captcha для борьбы с ними; от ввода рекламы в ленту и от ввода платных аккаунтов, которые этой рекламы не видят; от наличия рейтингов и от отсутствия внятных критериев для построения иерархий внутри сообщества.

«Живой журнал», как любой развивающийся сервис, нуждается в регулярных преобразованиях, но, поскольку речь идет о блогерах, то есть о живых людях, эти преобразования должны быть персонифицированы. Должен быть представитель ЖЖ, который служит их рупором и проводником.