Рунная магия

— Разумеется, спрятал. А что? По-твоему, здесь он был бы в большей безопасности?

Разумно, подумала Мэдди. И все же продолжала беспокоиться. Если Один как-то последовал за ними…

— Идем, — нетерпеливо приказал Локи. — Само наше присутствие здесь вызывает обширные разрушения, и чем дольше мы здесь будем, тем больше шансов привлечь нежелательное внимание. Пожалуйста. — Он снова проверил часы смерти на шее. — Ты же не хочешь оказаться здесь, когда наше время — всего пятьдесят семь минут — выйдет?

Он прав, подумала Мэдди. С чего ей ему не доверять? Он рисковал жизнью, чтобы завести ее так далеко. И все же что-то было в цветах Локи, цветах таких ярких, что ей не понадобилось истинное зрение, чтобы видеть его мысли. Возможно, это часть пребывания в обличье, но все здесь казалось ярче и четче, чем где-либо еще. Щурясь на Локи, Мэдди видела его страх, серебристую прожилку в подписи, рядом с которой бежало что-то еще: нить чего-то темного и неясного, словно мысль, которую ему самому не хотелось признавать.

Хотя поворачивать назад было слишком поздно, сердце Мэдди заледенело от дурного предчувствия, потому что она узнала эту туманную нить. Она видела ее столько раз прежде: у Адама Скаттергуда и его друзей, у Ната во время проповеди, у бедного Джеда Смита. Это был до боли знакомый признак, но обнаружить его сейчас, в чарах Локи, означало, что что-то уже не так.

Темная нить была признаком неискренности. Неизвестно почему, но Обманщик лгал.

Локи говорил, что пространство здесь совсем иное, чем в других местах, и теперь Мэдди поняла, что он имел в виду. Она успела лишь осознать, что они падают, прежде чем поняла, что то, что она приняла за гигантскую воронку, уходящую к центру земли, в действительности ничем подобным не являлось. Само понятие «вниз», которое она доселе принимала на веру, было в то же время вбок, вверх и даже внутрь, а Мэдди при этом находилась на ступице гигантского живого колеса пространства — вихря, в каждой спице пересеченного галереями, кратерами и расселинами, которые разбегались во все мыслимые стороны в темноту.

— Почему он существует? — крикнула девочка Локи, пока они падали.

— Кто существует?

— Этот мир. Он попросту невозможен.

— И да и нет, — бросил Локи через плечо. — В Срединных мирах, где правит Порядок, он невозможен. А где правит Хаос — ты и половины еще не видела.

Мэдди теперь понимала, что они не падают, хотя другого слова, чтобы описать траекторию их с Локи полета, было не подобрать. Обычно путешествие идет по предписанному маршруту. Существуют правила касательно пространства, времени и расстояния: один шаг следует за другим, как слова в предложении. Но сейчас они с Локи странствовали совсем иначе. Не совсем падали, не бежали, не стояли, не плыли и даже не летели. Они не покрывали расстояние и все же двигались быстро, как во сне. Сцены из окружающего мира мелькали мимо них, точно страницы, наугад переворачиваемые в какой-то книге с картами мест, которые никому в здравом уме не захочется посетить.

— Как у тебя получается? — спросила Мэдди, перекрикивая шум.

— Что получается? — не понял Локи.

— Это место — ты его как-то меняешь. Двигаешь все вокруг.

— Я тебе уже говорил. Это место — сон. Тебе что, никогда не снился сон, в котором ты знала, что спишь? Разве ты никогда не думала «я сделаю это, я пойду туда» и во сне все становилось по твоему желанию?

Тысяча карт, и каждая усеяна тысячей тысяч пещер, ущелий, котловин, катакомб, темниц, пыточных камер и клеток. Щурясь, Мэдди видела пленников, точно пчел в улье, цвета их напоминали далекий дым, гул их голосов — хлопья пепла, взмывающие в апокалипсическое небо.

— Погоди-ка, — сказал Локи. — Кажется, я нашел кое-кого.

— Кого?

— Сновидцев.

Сейчас, с ясностью, превышающей Беркану, Мэдди обнаружила, что может фокусироваться на отдельных пленниках и том, что их окружает, что может четко видеть их лица, невзирая на расстояния между ними. Лица наугад мелькали сквозь вертящуюся дурноту. Вопящие лица, обрывки кошмаров, машины, перемалывающие кости, ковры, сотканные из человеческих хрящей, сны об огне и сны о стали, сны о раскаленном железе и о медленном расчленении, сны о кровавых орлах и о пожирании заживо крысами, сны о змеях, и о гигантских пауках, и безголовых трупах, которые все еще как-то живы, и об озерах личинок, и о нашествиях муравьев-убийц, и о внезапной слепоте, и об ужасных болезнях, и о маленьких острых предметах, воткнувшихся в подошвы ног, и о привычных вещах, отрастивших зубы…

— Осталось пятьдесят три минуты, — заметил Локи. — И, ради богов, перестань пялиться. Разве ты не знаешь, как невежливо подсматривать чужие сны?

Мэдди зажмурилась.

— Так это все сны? — тихо уточнила она.

— Сны, наваждения, эфемеры. Просто не вникай.

Мэдди снова открыла глаза.

— Но, Локи, здесь, наверное, миллионы людей. Миллионы пленников. Как же мы найдем моего отца?

— Доверься мне.