Рунная магия

Тем не менее девочка не сомневалась, что толчки вызвало землетрясение, и оставила безопасное укрытие тоннеля с огромной осторожностью. Сталактитовая люстра частично обрушилась, осыпавшись грудой предательских осколков в центр зала. В остальном вокруг было тихо и безмолвно, лишь вдалеке метались отголоски эха да оседала пыль, поднятая с дрожавших стен.

— Сахарок! — крикнула Мэдди.

Ответа не было, но ей послышалось какое-то шарканье далеко справа.

— Сахарок!

И вновь нет ответа. Мэдди шагнула в коридор, ей показалось, что она увидела гоблина, лишь на мгновение, в сотне шагов впереди, затем он юркнул под сломанную арку и исчез.

Мэдди снова быстро бросила Наудр, но потеряла концентрацию из-за землетрясения; свет слабел, собственные ноги внезапно показались ужасно далекими. Девочка слишком поздно поняла, что попалась на самую старую удочку гоблинов.

Сахарок и не собирался ее куда-то вести. Наоборот, ни разу не выказав непокорности, он позволял ей все глубже и глубже спускаться в опасные ходы под холмом, ожидая, когда она лишится сил и ее власть над ним исчезнет. И тогда он воспользовался возможностью и сбежал, оставив ее одну, усталую и заблудившуюся, в обрушившихся коридорах Подземного мира.

Мэдди повезло, что она была благоразумной девочкой. Любая другая на ее месте попыталась бы найти дорогу среди неосвещенных коридоров, двигаясь на ощупь все глубже и глубже в извилистые недра холма, или принялась бы звать на помощь. Неизвестно, кто явился бы на ее зов из темноты.

Но Мэдди поступила иначе. Даже напуганная, она сохраняла присутствие духа. Ее чары истощились, да, и это плохо, но она почти не сомневалась, что сон восполнит их — сон и пища (если она сможет ее раздобыть). Короткий тоннель, теплый, с песчаным полом, по которому проходила девочка, показался достаточно безопасным. На ощупь она снова отыскала его и устроилась на отдых.

Мэдди не представляла, который был час. В Надземном мире, наверное, ночь, а может, и утро. Но здесь не было дней, и время жило своей собственной жизнью, тянулось, словно ткацкая нить через станок, из которого выходит лишь темнота.

Несмотря на изнеможение, Мэдди была уверена, что не уснет. Каждые несколько минут пол под ней дрожал и с потолка летела пыль. Были и другие звуки — шорохи, шуршание, которые рисовали в ее воспаленном воображении гигантских крыс или чудовищных тараканов, чирикающих над упавшими камнями. И все же усталость взяла верх над страхами. Свернувшись клубком на полу и укрывшись курткой, Мэдди уснула.

Наверное, прошло часа три, или пять, или даже двенадцать — понять было невозможно. Девочка чувствовала себя отдохнувшей, Сол мгновенно засияла на кончиках пальцев. Хотя Мэдди проголодалась и здорово одеревенела от лежания на полу, она ощутила прилив радости и облегчения, оттого что вокруг вновь вспыхнули цвета.

Она встала и выглянула из тоннеля. Темнота заполнила не все пространство. Освещения на стенах на этом нижнем уровне не было, но рыжее свечение из пещер стало заметнее, словно облако спустилось и смешалось с пламенем. Фиолетовый след-подпись, за которым Мэдди шла так долго, сиял ярче, чем прежде, ведя к далекому мерцанию.

Сахарка не было и в помине, не считая подписи, слишком тусклой, чтобы от нее был какой-нибудь прок. Не исключено, что, вернувшись, он поднимет тревогу, но тут уж ничего не поделаешь. Нет, подумала Мэдди, единственное, что ей остается, — это идти вниз, за фиолетовой подписью, и надеяться отыскать что-нибудь съедобное. В последний раз она ела давным-давно и очень скудно.

За пещерой коридор раздвоился, один из проходов, что пошире, был залит все тем же неясным отсветом пламени. Не раздумывая, Мэдди пошла по нему. Здесь было теплее, чем в нижних пещерах. Девочка спускалась все ниже, наклон был легким, но ощутимым. Ей начинало казаться, что откуда-то снизу доносится звук, похожий на тихое «хишшш» в раковинах, которые Одноглазый привозил ей с берегов Единственного моря.

Подойдя поближе, Мэдди поняла, что звук непостоянен. Он нарастал и затухал, словно приносимый порывами ветра, с промежутками минут в пять. Еще появился запах, который становился все сильнее по мере того, как она приближалась к его источнику; странно знакомый запах прачечной, иногда с привкусом серы. Стены коридора покрылись пленкой пара, пол стал скользким, а это значило, что она уже совсем рядом.

Но все равно Мэдди пришлось идти еще почти час, прежде чем коридор закончился. За это время по земле несколько раз прокатилась слабая дрожь, но вреда не принесла, шипение становилось все громче, было душно от дыма и пара. Сияние стало ярче — ярким, как солнечный свет, но более красным и менее ровным, достаточно ярким, чтобы затмить все цвета, если таковые и были.

Теперь Мэдди шла к свету. Когда коридор оборвался, она обнаружила, что стоит в пещере, которая была больше, чем девочка когда-либо видела или воображала.