Рунная птица Джейр (СИ)

Чувство, что он изменился. Не умер, но стал другим. В первый миг это испугало его. Но потом он услышал голос, который говорил с ним. Нечто поведало ему, как они стали одним целым. Всю историю Изгнания и Спасения. И фон Эшер понял, что теперь им суждено быть вместе. Делить одно тело и одно проклятие.

Понял, но не смирился с этим.

***

- Вот так оно все и случилось, уважаемый, - сказал рыцарь и замолчал. Некоторое время они сидели молча, сжимая в руках кружки. Рыцарь думал о чем-то своем, Момрей же был слишком взволнован рассказом и пытался найти нужные слова, но так и не нашел.

- И что теперь-то? – только и смог спросить он.

- Не знаю, - рыцарь простодушно улыбнулся. – Я ведь как мыслю: раз вселился в меня этот дух, значит там, на небесах, так решили. Я тогда в корчме должен был погибнуть – но не погиб. Тот болт, что в меня главарь банды пустил, ведь даже панцирь мой не пробил, только кровоподтек потом на ребрах остался. Просто я не мог умереть.

- Это почему?

- Дело так обстоит, что я вроде как умер задолго до этого случая, - с самым серьезным видом сказал рыцарь.

Момрей почувствовал неприятный холодок в животе.

- А ты демона этого… видал? – шепнул он.

- Нет, не видал. Тела у него нет. Только голос, который во мне живет. Но я представляю, каков он. Что-то вроде тени моей. Порой кажется, что и лицами мы с ним схожи, как братья родные, - рыцарь поднял свою кружку. – Давай выпьем, что ли!

У Момрея мелькнула мысль, что Хендрик фон Эшер вовсе не одержимый, а просто сумасшедший. Вспомнил, как в пору его детства жил у них в городке дурачок Ерепей, которым всем говорил, что он не мальчик, а самый настоящий оборотень. Ну, бегал по ночам голый, лаял, выл на луну, однажды мальчишки ему смеха ради кусок падали дали, а он сожрал – ну, так не оборотень же был, а только дурак.

- Догадываюсь я, о чем ты думаешь, - внезапно сказал фон Эшер, будто прочитав мысли купца. – Я и сам по первой так подумал, что никакого духа нет, и это безумие мое со мной разговаривает. Испугался я очень. А потом, недели через две после той резни в Немчинове, случилась у меня еще одна встреча. Вот тогда-то глаза у меня и открылись….

***

Ветер из-за деревьев нежданно принес запах дыма и жареного мяса. Приятный, долгожданный запах для человека, который весь этот зимний морозный день провел в седле, проехал верст сорок, если не более того, и больше всего мечтает о крове, миске горячего супа и нескольких часах сна в теплой постели.

Ему пришлось ехать в окружную, прежде перед взором открылась большая заснеженная поляна, а на ней – с десяток повозок с холщовыми тентами, составленных в ряд. За повозками стояли стреноженные лошади, и несколько подростков обоего пола чистили их щетками и скребницами. В середине поляны, у большого костра, собралось десять человек мужчин – они грелись и следили за кабаньей тушей, пристроенной над огнем. Появление фон Эшера не испугало их, но и особого радушия на их лицах рыцарь тоже не заметил.

Навстречу рыцарю двинулись два человека – высокий, худой мужчина лет двадцати пяти-тридцати в длинной, не по сезону легкой одежде из серого сукна, и второй, постарше, коренастый и широкоплечий, одетый в овчинный полушубок. За спиной коренастого висел круглый щит, на поясе кожаный колчан с болтами, а в руках он держал большой рычажный самострел. Взгляды у обоих были колючие, изучающие.

- Привет вам! – сказал фон Эшер и поклонился. – Я путник, еду в монастырь святого Гордея в Лощице. Запах от вашего костра почуял.

- Вы рыцарь? – спросил тощий.

- Рыцарь. Мое имя Хендрик фон Эшер. Я сын барона Реберна фон Эшера.

- Славная фамилия. Я брат Мозес Тавершем, эмиссар Серых братьев в вашем графстве. А это Митко, командир моей охраны.

Серые братья. Сторожевые псы веры, как они себя иногда называют. Фон Эшер много слышал о них, видел их в Глаббенберге, но еще ни разу ему не приходилось беседовать с ними, и в этом не было ничего удивительного. Устав этого монашеского ордена строго запрещал Братьям разговаривать с мирянами без особой нужды. Якобы общение с людьми из мира могло осквернить их святость. Лишь для дворян и приходских священников делалось исключение, да и то не всегда. Говорили, что Серые братья живут в строжайшей аскезе и покидают свои закрытые для всех обители только с одной целью – чтобы найти и покарать врагов веры. Ничем другим это братство и не занималось. В своем рвении они беспощадны и неутомимы, а еще они отлично разбираются в магии и умеют распознавать тайную нечисть. Простонародье боялось их едва ли не больше, чем разбойников и наемников, которых еще немало осталось в герцогских землях после многих лет междоусобий и войн с кочевниками. Фон Эшер ощутил, как по его спине пробежал неприятный холодок.

- Святой отец, - сказал он и поклонился.

- Милости просим к нашему костру, - сказал инквизитор и жестом пригласил фон Эшера следовать за собой.

- Будь осторожен, - прозвучал в сознании фон Эшера голос Мглы.