Running Man. Как бег помог мне победить внутренних демонов

– Люди постоянно говорят мне, какая у меня замечательная жизнь. У меня любящая жена и работа, которую я хорошо выполняю. Но я не ощущаю себя счастливым. Вообще ничего не ощущаю. Как будто я пытаюсь быть тем человеком, каким меня представляют другие. Словно ставлю галочки напротив их требований.

– И каким вы должны быть, по мнению других?

– Кем-то, кто лучше меня.

– Кто так думает?

– Все. Отец. Жена. Я.

– А что-то делает вас счастливым? – спросил Джон.

– Я не знаю, что такое быть счастливым.

– Вы ощущаете себя счастливым, когда продаете больше машин, чем другие продавцы?

– Не особенно. Просто чувствую облегчение.

– Облегчение от чего?

– От того, что смогу продолжить делать вид. Оттягивать день, когда люди узнают правду обо мне.

– И что же это за правда?

– То, что я смотрю на людей, которые плачут, смеются или радуются, и думаю: «Почему я ничего этого не испытываю?» У меня нет чувств. Я только притворяюсь, что они есть. Я смотрю на людей и пытаюсь понять, как выглядеть, чтобы казалось, будто я что-то ощущаю.

Джо улыбнулся.

– Совсем дерьмовая ситуация, правда? – спросил я.

– Ну, не совсем. Примерно так же думает любой алкоголик или наркоман.

– Неужели?

– Да. Поэтому мы пытаемся пробудить в себе чувства с помощью алкоголя или наркотиков.

Я испытал облегчение и благодарность.

– Уж я-то точно.

– Ну а в какие моменты вы испытываете нечто вроде настоящих чувств?

Я подумал с минуту.

– Я бы сказал, что когда бегаю.

– Расскажите мне об этом: что вы ощущаете, когда бегаете.

– Ну, как будто я вычищаю себе мозг и кишки. Все становится на свои места. Перестают перескакивать с одного на другое мысли. Я могу сосредотачиваться. Просто перестать думать обо всякой ерунде.

– Похоже, это неплохо работает.

– Ну да.

– Так вы счастливы, когда бегаете?

– Счастлив ли? Не знаю. Наверное, да. Я ощущаю в себе силы. И способность контролировать себя.

– Вам это нравится? Быть сильным? Контролировать себя?

– Да. То есть я почти никогда в жизни не ощущал себя таким. Обычно я ощущаю себя слабым, бесхребетным, как говорится. Если бы я был сильным, я бы сразу со всем покончил.

– Дело вовсе не в каком-то недостатке вашего характера, – сказал Джон.

– А я думаю, что как раз в этом.

– Вовсе нет. И вы должны это понимать. Зависимость – это болезнь. Это не ваша вина, но теперь, когда вы это знаете, вы сами должны решить, что делать.

Я посмотрел ему в глаза. Никто еще никогда не говорил мне такого. Что не только я во всем виноват.

У меня нет чувств. Я только притворяюсь, что они есть.

В последующие четыре недели, посещая групповые и одиночные консультации, я понял, что нечто, таящееся в глубине меня и требующее алкоголя и наркотиков, – не моих рук дело. Нет никаких логических причин, по которым я разрушаю себя. Внутри меня существует какая-то секретная кодовая комбинация, и когда цифры со щелчком совпадают, желание одерживает верх. Наука не может это объяснить, любовь не может победить, и не останавливает даже перспектива неминуемой гибели. Я зависим и останусь зависимым, как сказал консультант. Но – и это самое главное – мне не обязательно жить как зависимому.

В последнее воскресенье мне разрешили выйти из центра, чтобы со знакомым пробежать Скай-Клайм – забег длиной 12 километров до пика Олласон в прекрасном парке у Салинаса. За время терапии я бегал только один раз и ощущал себя пополневшим и не в форме. Когда раздался выстрел, я устремился вперед и почти два километра держался в голове бегущих. Все шло великолепно, пока не начался подъем на холм, и тогда я понял, что дело плохо. Я испробовал все трюки: смотрел далеко вперед, а не под ноги, сокращал шаг, поднимал выше руки, – но все было бесполезно. В моих квадрицепсах накапливалась молочная кислота, и я отчаянно глотал воздух. Я ничего не мог поделать и замедлял темп, а мимо пробегал один участник за другим. Наконец мне пришлось перейти на шаг.

Я зависим и останусь зависимым. Но – и это самое главное – мне не обязательно жить как зависимому.

Но вместо того чтобы ощущать себя униженным и проигравшим – особенно когда мимо просеменила годившаяся мне в бабушки женщина, крикнувшая: «Держись! У тебя получится!» – я испытал новые, неведомые мне чувства. Я ощутил себя чистым. Мой организм был свободен от наркотиков и алкоголя. Ничто не заглушало боль, не смазывало попытки. На вершине холма дорога выровнялась, и я снова побежал. Я пересек финиш одним из последних, а потом стоял под ветерком и разглядывал уходящие к заливу Монтерей желтые и серо-зеленые холмы. Зима выдалась сухой; до первых синих люпинов оставалось еще несколько недель. Но тогда эта местность показалась мне необычайно прекрасной: голая и пустая, но готовая вот-вот расцвести.

Глава 4