Running Man. Как бег помог мне победить внутренних демонов

В зоне получения багажа толпились участники «Рейда Голуаз» в костюмах своих команд и перекрикивались между собой на разных языках. «Рейд» был основан французским журналистом, и большинство из сорока девяти команд представляли европейские страны. Наша команда называлась «Чарльз Шваб», как написали в брокерской фирме. Мы толкались вместе со всеми, прорываясь к ленте-транспортеру с рюкзаками, вещьмешками и огромными пластиковыми чемоданами.

Капитаном нашей команды был Тони. Хотя его познания в ориентировании ограничивались тем, что он много лет назад усвоил в Академии ВВС, среди нас он обращался с компасом лучше всех. Кроме него в команду входили Скотт Уильямс, бывший пловец сборной университетской команды США и тренер лучшей команды в Сан-Франциско, Стив Хилтс, великолепный байдарочник, работавший в компании по упаковке овощей; и Нэнси Бристоу, горный гид и горнолыжный спасатель из Маммот-Маунтин. Стив и Нэнси были опытными «приключенческими гонщиками»; Тони и Скотт были почти такими же новичками, как и я.

Команда поддержки состояла из двух человек, которые должны были заботиться о нашем снаряжении во время гонки и о нас самих на промежуточных пунктах, – Рольфа Денглера, бывшего водолаза ВМФ США и бывшего охранника Нью-йоркского ночного клуба, с которым я познакомился в Академии приключенческих гонок Пресидио, и Курта Лоуренса, спортивного и компанейского парня, двоюродного брата Скотта. Последним членом команды «Чарльз Шваб» была Ребекка Рэнсон, моя мать.

В нашей команде Стив и Нэнси были опытными «приключенческими гонщиками»; Тони и Скотт – почти такими же новичками, как я.

Посоветовавшись с командой, я спросил мать, не хочет ли она сопровождать нас в Эквадор в качестве корреспондента. Организаторы «Рейда» поощряли присутствие журналистов, освещавших достижения команд. Моя мать была замечательным писателем и всегда говорила о том, что хочет посетить экзотические места. Я был уверен, что она с удовольствием воспользуется такой возможностью. При этом я предупредил ее, что мы не много времени будем проводить вместе – она поедет на машине, и я увижу ее только на промежуточных пунктах. Конечно, будет сыро, холодно и вообще неприятно, к тому же на высоте переносить лишения еще труднее. Возможно, она увидит меня в отчаянии, сломленного физически и морально.

– Помнишь, как я расстроился после марафона в долине Напа? Так вот, может быть еще хуже.

Мать сказала, что с ней все будет в порядке и что она мечтает об испытаниях. Я радовался, что благодаря мне она отправится в путешествие, да еще и увидит, как я совершаю нечто грандиозное. Я также надеялся, что эта поездка заставит ее серьезнее отнестись к своему здоровью. Я много лет пытался убедить ее бросить курить и начать заниматься физическими упражнениями. Мы договорились встретиться в штаб-квартире «Рейда» в Ибарре, в 72 километрах от Кито, во время инструктажа перед гонкой.

Ранее на той же неделе я попрощался с Пэм и детьми. Я чувствовал себя немного виноватым, покидая их. Нам опять пришлось переехать – на этот раз из Сент-Луиса на полуостров Монтерей, где я собирался снова заняться собственным бизнесом. Теперь Пэм приходилось одной присматривать за детьми и за грузчиками. Она не жаловалась. Я знал, что она радуется за меня, ведь такой муж-трезвенник нравился ей больше, чем тот, с кем она жила раньше.

По пути в аэропорт мне все равно было немного не по себе. Я слишком часто оставлял свою семью ради работы и марафонов. На этот раз я подвергал себя серьезному риску впервые с тех пор, как отказался от алкоголя и наркотиков. Казалось бы, я достиг спокойной и комфортной жизни. У меня были двое великолепных детей, хороший дом и понимающая жена. Чего мне еще желать?

Признаться, я скучал по старым дням. Не по наркотикам, а по опасностям, заставлявшим сильнее стучать сердце, по осознанию того, что ты ходишь по лезвию ржавого ножа. Я ощущал себя счастливым и живым, когда мне что-то угрожало.

Прежде чем погрузиться на самолет до Кито, я провел несколько дней вместе со своей командой в Сан-Франциско, где мы решали разные официальные вопросы и проверяли снаряжение. Меня сразу же насторожили неорганизованность и раздражительность Тони. Он все собирал в кучу, затем снова разбрасывал в поисках «потерянной» вещи, которая лежала прямо перед его глазами. В ответ на предложение помощи он огрызался. В аэропорту он вышел из себя, когда нас заставили заплатить 1500 долларов за превышение веса багажа. Мы со Скоттом постарались все тихо уладить и снизить штраф до 500 долларов. Садясь в самолет, я размышлял о том, с кем же отправляюсь в дикую местность.

– Мы все взяли? – крикнул Тони.

Ему приходилось повышать голос, чтобы его расслышали в обычном для аэропорта гуле.

Мы ответили, что да. Он посмотрел на смятый клочок бумаги в руках.

– Наш водитель… Алехандро. Он должен ждать нас снаружи. Белый грузовик, синий брезент. Все верно, правда?

– Да, – снова ответили мы и направились к выходу.