Рунный маг Системы

Желая пойти по моим стопам, мой брат Вадик в этом году поступил на первый курс технического университета. Вот только парень не отличается выдающимся интеллектом, и потому дела у него там идут неважно. Если бы он был достаточно наглым и обладал высокой уверенностью в себе, то мог бы компенсировать недостаток ума широкой душой, умением находить общий язык практически с кем угодно, а также своей превосходной физической формой. Но, увы, таланты моего брата пока ещё не нашли подходящего применения…

— «Как дела?» — возмутился Вадик, вскочив со стула. — Ты сейчас в натуре спрашиваешь, как у меня дела? Спроси лучше, как обстоят дела у тебя!

— А что, всё плохо?

— Да! Ещё бы! Ты прошёл через реанимацию, а затем пролежал в отключке почти шесть дней! Своей тушей ты умудрился разбить лобаш двух-с-половиной-тонной бэхи!

— Это каким же образом? Они же крепкие как…

— А мне откуда знать⁈ Это важно⁈

Вадик сделал паузу, перевёл дух, а затем продолжил:

— У тебя сломано несколько рёбер и одно раздроблено, а всё тело представляет из себя один огромный ушиб. Но это не самое плохое. Дело в том, что в твою грудную клетку попали осколки стекла, часть из которых до сих пор остались внутри…

— Осколки… стекла? — осторожно переспросил я и тут уже поморщился от нового наплыва боли в груди. Ох, не нравится мне это. — Почему их не вытащили?

Вадик заметно помрачнел, а затем пододвинул стул поближе ко мне и вновь на него уселся.

— Врачи вытащили все осколки, какие смогли, но, как я понял, самые мелкие вонзились в стенки лёгких и, возможно, в другие части твоей груди. Эти осколки необходимо извлечь. Вот только для этого нужно провести серьёзную операцию, за которую в Москве могут взяться лишь три топовых хирурга.

— И, полагаю, стоит она баснословных денег? — сухо предположил я.

— Стоит она терпимо, но проблема в том, что один из хирургов в отпуске за границей, а у двоих других очередь на недели вперёд. Я разузнал всё, что мог, и, конечно же, место в начале очереди купить можно… но вот оно уже стоит… примерно как трёшка в центре, — голос брата дрогнул, и последующие слова он выдавливал из себя уже с большим трудом. — В общем… я собрал все свои сбережения… а ещё обратился к нашим друзьям… и к отцу…

— Кто-то откликнулся?

— Нет…

Ясно. Что ж, ничего удивительного: у отца своих долгов предостаточно. Он с радостью сбросил со своей шеи Вадика, отправив его жить в общежитие, но едва ли это значительно повлияло на ситуацию отца с кредиторами. То, что никто из друзей не помог, конечно, обидно, но вполне ожидаемо: даже если они сами понаберут кредитов, денег всё равно может не хватить. А кто и как будет потом расплачиваться по долгам — хороший и немалозначимый вопрос. Да уж, проблема.

Казалось, я должен бы паниковать или же злиться, но сейчас испытывал одну лишь апатию. Мои жизненные проблемы только что достигли своего апогея, но при этом казались какими-то отдалёнными и нереальными. Быть может, всё это не происходит на самом деле? Или происходит с кем-то другим?

Всю свою жизнь я ощущал себя главным героем своей истории. Быть может, не самым ярким, не самым запоминающимся, но важным, значимым, с которым не может произойти нечто по-настоящему плохое. Реальность оказалась куда суровее…

Вот и нужно было мне лезть под колёса несущегося авто ради какой-то незнакомой девахи? Тоже мне, блин, герой! Как же глупо. Как же бессмысленно и глупо…

Я отвёл взгляд в сторону и краем глаза заметил на прикроватной тумбе небольшую вазу с аккуратным букетом из белых хризантем.

— Это ты мне принёс? — спросил я у Вадика. — Я, конечно, польщён, но с чего ты…

— Это Ангелина принесла, — ответил он и добавил: — Девушка, которую ты спас. Она каждый день приходит сюда с новыми цветами.

— А-а, вот оно что… Ну да, неудивительно. Если бы не я, она бы сейчас лежала на моём месте. Или бы уже была на том свете.

— Ты жалеешь о принятом решении? Что, бросаясь под машину, ты не понимал, чем это может для тебя закончиться?

— Да всё я понимал…

— Тогда зачем бросился?

Вопрос, которым я задавался и сам.

— Не знаю, — честно ответил я. — Как-то само собой так получилось.

— Понятно, — Вадик тяжело вздохнул. — Ты, как всегда, не изменяешь себе. Добряк до мозга костей.

— Я-то добряк? Это ты однажды сломал ногу, пытаясь снять с дерева старую, плешивую кошку.

— Ага, а ты чуть не умер, спасая незнакомую девушку.

Аргумент засчитан. Впрочем, я всё равно никогда не считал себя добряком. Я стараюсь решать любые проблемы логическим путём и почти всегда ставлю разум превыше эмоций. Что же в этот-то раз пошло не так?

Боль ощущалась по всему телу, но казалась сносной. Дыхание было спёртым, и вот оно сейчас причиняло мне больше всего дискомфорта. Из левой руки торчал катетер, а от него тянулась трубка к наполненной неизвестной мне целительной жижицей капельнице. К правой руке было прилеплено то, что я наощупь опознал как кнопку для вызова персонала больницы.

— Слушай, а мне, часом, не надо позвать врачей? — поинтересовался я у брата.