Рунописец

— Ваше высочество, а вы не принесете ущерб своему достоинству, сев рядом со мной?

Спросил еще тише, чтобы никто гарантированно не услышал.

— Станислав, вы же очень умный, несмотря на ваш возраст и сами прекрасно видите отношение ко мне, — она глазами указала в сторону князей.

— Его высочество Алексей Юрьевич Рюрикович, — раздался громкий голос церемониймейстера.

— Ваше высочество…

— Ваше высочество…

Последовали кивки среднему сыну императора. Да, разница видна в приветствии Надежды и этого Алексей. Вот сейчас я убедился, что Надежде не светит ничего хорошего и сегодняшнюю должность она получила по той причине, что никто не хотел заниматься этим тяжелым вопросом.

— Как вам праздник, господа? — садясь на свое место, задал вопрос великий княжич.

— Великолепно.

— Высший блеск.

И другие восхваления в превосходной степени. Я глянул на княжну и заметил, как сверкнули ее глаза в отношении всех этих прихлебателей ее отца. Уверен, что она не забудет подобное отношение, если сумеет взойти на трон.

— Его императорское величество Юрий Иванович Рюрикович, ее императорское величество Елизавета Петровна Рюрикович, его императорское высочество Михаил Юрьевич Рюрикович.

Вот теперь надо обязательно встать из-за стола. Такие уж привила в этом мире — если в банкетный зал входят наследники, то вставать приглашенные аристократы не обязаны, а вот при императоре — будьте добры. Надежда за пару-тройку секунд до объявления пересела на свое место, и я очутился в гордом одиночестве.

Я поклонился, приветствуя монаршую чету и наследника престола, и сделал это вовремя. Признаюсь, я не сумел скрыть изумление на лице. А все потому, что почувствовал демоническую энергию, которая исходила от императрицы. И чувства были не такие как от демонопоклонниц, а походили на то, что я чувствовал от Надежды, когда та находилась при смерти. Но в то же самое время ощущения были несколько иными.

Весь последующий праздничный прием пищи я провел в попытке разобраться в этом. Кушал автоматически, поэтому даже не понял, нравится еда или нет. Хорошо, что никто не пытался со мной поговорить.

— Молодой человек, прошу вас пройти со мной, — произнес подошедший мужчина, наклонившись к моему уху.

Я посмотрел на монарха, но тот меня не замечал, зато его наследник махнул рукой: «типа могу проваливать». Я поднялся, поклонился всем и последовал за мужчиной. Выйдя из банкетного зала, он с непередаваемым высокомерием заявил:

— Я уверен, что тебе надо домой.

«Значит, все-таки проваливай», — мысленно усмехнулся я, едва сдерживая смех. Развернулся и направился на выход. Когда появилась сеть, хотел написать Асами, но, подумав, решил сделать это утром, дабы не отвлекать ее от дела.

Выйдя за пределы территории дворцового комплекса, я, как и было договорено с Разумовской, двинулся по правой стороне. Мне предстояло пройти всего триста метров до перекрестка, а там должны меня подобрать. По этой дороге могут ездить только имеющие специальный пропуск, которого у моих знакомых не было. Когда осталась половина пути, мощный удар в грудь отбросил меня назад, и я упал на землю.

«Вот и проверил защитную руну против огнестрела», — подумал я, стараясь не выдать своего состояния мимикой лица. Было больно, пуля пробила грудь, но застряла в ребрах как раз напротив сердца. И она же мешала работать «руне воскрешения».

«Работал снайпер», — боль полностью ушла и я начал размышлять о произошедшем. — «Выстрела я не слышал, значит либо находился далеко, либо отличный глушитель на винтовке. Но, скорее всего, и то, и другое. Интересно, кто меня заказал? Меншиковы или Голицыны? И сколько мне тут лежать?». На месте снайпера я бы задержался на минуту, чтобы удостовериться в исполнении дела. С другой стороны, он попал точно в сердце. «Кстати, руна пятого ранга не защитит от пули снайперской винтовки», — пришла мне очередная мысль.

Словно из ниоткуда появились двое.

— Снайпер, — услышал я голос Ивана. — Прямо в сердце. Госпожа нас…

— Он живой, — тихо произнес Петр, проверяя пульс на моей шее.

— Для всех наблюдателей я убит, — прошептал я.

Они все поняли. Петр взвалил меня на плечо, и мужчины побежали к перекрестку, где сходу запрыгнули во внедорожник.

— Мужики, нож есть? Пулю надо достать.

— Держи.

Петр с интересом наблюдал, как я расстегнул одежду и выковырял из груди пулю.

— Двенадцать и семь.

Я понял комментарий Петра, да и сам тоже подумал про этот калибр. То есть этот калибр руна держит, четырнадцать с половиной, скорее всего, тоже задержит. Точнее, не даст добраться до сердца. А вот крупнее нет. «Как же хорошо, что Асами с Наоми я сделал две защитные руны», — порадовался я.

У дома Разумовских ребята не выходили из роли и меня занесли внутрь.

— Рассказывай.

Капитан полиции пронзительным взглядом смотрела на меня, задав вопрос, как только я вошел в кабинет. Я же сначала сел в удобное кресло.

— Начну с главного. На императрице лежит проклятье, аналогичное тому, что было у княжны.

— Проклятье?