«Это вряд ли», — мстительно подумала женщина. — «Недолго тебе осталось бодрствовать».
Это так. Ментальное воздействие на разум, которое она использовала, сначала вызывает подъем вследствие того, что организм для борьбы с внешним вмешательством усиленно начинает вырабатывать адреналин. После прекращения адреналиновый шторм резко прекращается и наступает слабость. К сожалению, она не научилась работать более виртуозно, то есть менее заметно для внушаемого, чтобы подобного не происходило.
Императрицу графиня нашла там же, где и ожидала — в библиотеке. Войдя в кабинет, она сделала положенный книксен, затем подошла к женщине и села в кресло напротив.
— Как там его величество? — спросила супруга монарха, затем потерла виски и добавила: — Снова считает себя гигантом «мысли» и предлагал прийти мне через некоторое время?
В голосе монаршей особы графиня почувствовала нотки негодования. «Снова начинает сползать ментальная установка», — подумала она. — «Как же не вовремя». Сегодня ей снова удалось усилить закладку на негатив в отношении великой княжны. Еще немного и император снимет ее с должности. К сожалению, отменять приказ «О рунописцах» император не мог, потому как, если бы произошло это, то вызвало много бы вопросов у аристократов. И тогда могли заподозрить ее во влиянии на монарха. Начальник его охраны и так с подозрением относится к столь длительным отношениям.
А сейчас, к тому же, она увидела еще, что ее заклинание почти развеялось. «Снова использовала руны», — недовольно подумала женщина.
— Ваше величество, он очень хорош, — привычно ответила фрейлина.
Графиня поднялась и, подойдя к императрице, чуть наклонилась.
— Что читаете, ваше величество?
Правая рука сделала небольшой жест, и темная небольшая клякса упала на спину жене императора. Она еще не обладала настоящей силой, поэтому приходиться работать малыми заклинаниями, которые можно нейтрализовать целительскими световыми рунами шестого ранга.
— «Историю создания магии» авторства Александра Александровича Рюрик.
Несмотря на небольшие магические данные, Екатерина Владимировна была очень эрудированной в любой области, а в магии старалась быть лучшей. Этот момент у императрицы доходил до крайности — она крайне не любила тех, кто знает больше нее. Многим аристократам известен этот пунктик, поэтому в разговоре никогда не показывали свои истинные знания.
— У меня нет магических способностей, — также привычно ответила графиня, усмехаясь про себя: «У меня есть нечто намного лучше».
Она снова опустилась в кресло, чтобы немного отдохнуть и восстановиться. Ментальные техники на этот раз отняли значительно больше сил, поэтому на ее величество сил уже не осталось. Завибрировал ее телефон, сообщая о получении сообщения.
— Ваше величество, вы позволите покинуть вас?
— Разумеется, Анна, можете идти отдыхать.
В коридоре она прочитала сообщение:
По настоянию Натальи я на следующий день вылетел в Новосибирск. К тому же по предложению ее деда мы не стали ничего говорить ни про покушение, ни про мое состояние. Даже Асами сообщил не я, а княгиня Троекурова, да и то не прямым текстом, а намеками. Не знаю, чего добивался дед Натальи, но ему виднее, он ведь всю жизнь крутиться среди аристократов и прекрасно знает их и то, что необходимо делать, чтобы выявить, как он сказал, «точки влияния и заинтересованности». Поэтому мой отъезд происходил как в самом крутом шпионском романе. Все мы прекрасно понимали, что заинтересованные лица будут следить за домом, отсюда и вытекала конспирация.
Я залез в машину еще в гараже, затем на подземной стоянке пересел в другой автомобиль, который и доставил меня в аэропорт. По стандартам необходимо было еще раз сменить машину, но мы делать этого не стали. Вероятно потому, что летели на личном самолете все того же князя Безбородко, дочь которого решила слетать в Китай. Дозаправиться же он должен в Новосибирске.
— Значит, это из-за тебя мне вместо лечения пришлось срочно заинтересоваться достопримечательностями Китайской империи?
В каюту вошла красивая девушка лет двадцати пяти, а меня в который раз накрыло демонической энергией. На этот раз снова проклятием, и мне сразу стали понятны слова про лечение.
— Простите, ваша светлость. Сожалею, что не дал вам выздороветь.
По моим ощущениям это то же самое проклятие, что было у императрицы. А вот кто его навел, тот же человек или нет, не имел ни малейшего понятия. Она села напротив и с нескрываемым интересом принялась рассматривать меня.