Руны на броне

В список оставленных на воскресенье в Корпусе кадетов я не попал и уже в лёгком волнении прошёл к КПП. Внутри у военных ничего не изменилось, всё так же винтовки стояли у них под рукой, кобуры традиционно расстегнуты, а пистолеты сняты с предохранителей и досланы в ствол патроны.

Зато на парковке я отметил значительные изменения. Отныне въезд и выезд разнесены на значительное удаление, а у въезда собралась небольшая очередь машин. Все останавливались перед искусственной неровностью асфальта, опускали окна, улыбались и называли цель визита.

Если какой-то человек воину не нравился, тот мог попросить его выйти из машины и предъявить документы, а потом предлагал обождать во-о-он там, где уже люди сидят на свежих скамейках.

Все солдат слушались потому, что любят у нас армию, и немножко из-за станкового пулемёта, что установили на баррикаде из мешков и навели в упор прямо на машину. Прекрасно знают, что пальцы у военного не задрожат, расстреляет нахрен если что не так.

И плевать воинам, что парковка к Корпусу не относится, ибо они отвечают за безопасность кадетов. Для особо тупых на столбики и на стены КПП наклеили приказ ректора «…в связи с обострением международной обстановки…». Это всё даже можно считать помощью полиции, если бы её к Корпусу на пушечный выстрел подпустили.

Решения Григория Васильевича я полностью одобрил, а потому гулять по парковке не стал и деловым шагом прошёл к своей «Волге». Машина вообще-то новая, но тоже чёрная, стёкла тонированы, те же номера, и чувствуется, что там свои, и они меня ждут.

Вышел Авдей и встал, придержав мне двери. Я уселся на кожаное сиденье, немного отодвинув в сторону автомат с дисковым магазином, и сказал:

— Привет. А это что такое?

— Привет, — ответил Мухаммед. — Тебе это. На всякий случай.

За мной уселся Авдей, закрыл дверь и тоже сказал:

— Привет.

Новый водитель поехал с парковки малым ходом. Перебрался, поморщившись, через искусственную неровность асфальта на выезде. Буркнул:

— Кто эту пакость придумал только, — и принялся разгоняться.

Я его слова не комментировал, чтоб не смущать парня, и вообще пофиг, чего он себе думает. Главное, что ощущается обычное настроение воинов-рысей, а то, что лежит сбоку, действительно на всякий случай.

С полным безразличием всю дорогу смотрел перед собой и ни о чём не думал. Людям только кажется, что у них рождаются мысли, если они что-то гоняют в голове.

Рождение мыслей от воли не зависит. Пётр Васильевич говорит, что на самом деле мы подгружаем комфортные образы и без смысла жжём ресурсы мозга. Мы с ним даже разбираем эти комфортные образы, ведь они лежат в основе массового отношения к конкретным событиям.

После такого у самого вырабатывается аллергия на этот «спам». Тем более у воина-рыси. Чтобы не думать, мне даже не нужно входить в тотемное состояние…

А вот и улица родная. Заранее снизив скорость, мы объехали ремонтный грузовичок, знаки «объезд» и группу рабочих, что злобно тащили из люка в асфальте какой-то кабель.

Сразу за ними свернули и спустились к раздвижным воротам в подземный гараж. Водитель поставил машину на ручник и вышел, по инструкции хлопнув дверью. Подошёл к гаражу, вытащил из кармана ключ и присел на корточки. Мухаммед чуть кивнул. Я переложил автомат справа от себя и накинул ремень сумки на плечо. Охранники взялись за ручки дверей…

Ремонтный грузовик рвёт с места и врезается в «Волгу» сзади. Тяжёлая машина даже на ручном тормозе идёт вперёд. Водитель успел чуть привстать и обернуться на грохот. Его размазывает об ворота, за лобовым стеклом лишь его широко открытые глаза на бледном лице…

Чёрный «Москвич» выскакивает из-за грузовика, резко тормозит. Окна открыты и из двух автоматов стреляют нам в левый борт. Враги знают, что машина бронированная, это чтоб просто двери не открыли и для отвлечения.

Четверо рабочих справа бегут к «Волге». Двое палят из пистолетов, но у других в руках какие-то устройства на присосках. Прилепит сука такую штучку на заднее стекло, и всем в салоне трындец.

Но рабочие с устройствами отчего-то падают на дорогу, мины катятся по асфальту. Один с пистолетом упал на колено и стреляет куда-то в дом. Второй бросил ствол и нагибается за штучкой…

Авдей и Мухаммед рывком открывают двери. Авдей с места, Мухаммед поверх дверцы стреляют из «Парабеллумов». Я в этот миг уже поднял с полу автомат. С усилием за механическую ручку чуть опускаю избитое пулями стекло, высовываю ствол в щелку и палю в силуэт «Москвича».

Авдей и Мухаммед срываются с места, куда-то бегут. «Москвич» пытается рывком уйти, но скаты уже пробиты. Я ещё опускаю стекло и луплю супостата очередями…

— Ну, хватит уже палить, Тёма! — доносится до меня женский крик.

Делаю паузу. Авдей и Мухаммед со стволами наготове осторожно подходят к изрешеченной пулями машине врага. В открытых окнах никого не видно. Авдей страхует, Мухаммед рывком открывает заднюю дверцу и сразу стреляет. Под прикрытием его огня Авдей подбежал к машине и палит внутрь.

— Тёма! Ну, сколько тебя звать? — кричат от дома Катиным голосом.