Руны на клинках

— Я понимай, не надо переводчик, — решительно молвил француз на ломанном русском. — Я Пьер Ниём. Мой служить в банк «Али Гоффрейн», вести казначейство французской армии, и сидеть в задний вам дом, — он возвысил голос. — Мы коммерческий и не воевать! Однако! Русский танк стреляй нам окна. Сломай ворота и стрелять стена тоже коммерческий публичный дом. В наш двор из ваш окна падай мертвец голый и в форма. Мы вызывай полиция, и они боятся идти. Мы все тоже боятся, — француз взял официальный тон. — Я знай русский, и все меня посылай. Вы тут сидеть и убивай военный всё время. Я понять война. Но у всего есть разумный предел! И приличный правил! Когда это кончаться⁈

— Когда вы уберётесь в свою Францию, — мрачно сказал Саня.

— Или раньше, — предположил Коля. — Когда ваши военные перестанут ходить в публичные дома.

— Не, — помотал лицом Володя. — Быстрее уберутся во Францию.

— Ну, зачем сразу столько агрессии⁈ — воскликнул я и пояснил удивлённым командирам. — Просто боятся люди забрать трупы, а против новых в принципе не возражают, — я обратился к Пьеру. — Ведь так?

— Да! — сказал он важно. — Мы бойся и хотеть гарантия.

— Каждый час последние пятнадцать минут сделаем перерыв, — сказал я. — Люди в штатском могут забрать тела, стрелять не будем.

— Мы нанимай военный грузовик, — добавил Пьер.

— В кабине можно и в форме, — проговорил я и невзначай спросил. — А вы случайно переезжать не планируете?

— Да, вы плохой сосед — русский не знать край, — недовольным тоном сказал француз. — Однако банк собирайся долгий.

— Вот и ладушки, собирайтесь без спешки, — молвил я добрым голосом. — Мы хорошие русские и нападать на коммерческое предприятие не станем.

— А публичный дом? — спросил недоверчиво Пьер.

— Ну, сам же видишь, сколько тут военных! Всё ходят и ходят! — ответил я. — А если у вас военных не будет, то и бояться нас не нужно.

— Я передавай руководство, — торжественно проговорил француз. — Я могу уйти?

— Конечно, — сказал я и посмотрел на Наташу. — Соседа покормите хоть макаронами с колбасой и вежливо проводите.

— Слушаю, — недовольно ответила девушка, взяла Пьера под локоток и молвила. — Пошли, лягушатник.

Мы молча проследили за французом и Наташей, пока за ними не закрылась дверь. Переждав новую очередь, которая гремела в ресторане, Павлик сухо сказал:

— Спорное решение.

— Не! Пусть уберут трупы, — возразил Саня. — Потом можно и напасть.

— Финансы сила, — убеждённо проговорил Коля. — За тыл теперь можно не беспокоиться.

— Ещё вопрос, как у них кормят, — заметил Володя. — Если плохо, продадут финансисты Францию за тушёнку.

— Посмотрим, — осторожно сказал я и закрыл совещание.

* * *

Вова собрал группу и ушёл в подземелье, а я с другими офицерами отправился к французским танкам. Захотелось проверить, как я действую на обычного человека, если его не видно.

Оказалось, что мне достаточно не-мага почувствовать. На близкой дистанции экипажи танков убежали в ужасе. За ними, подвывая от страха, бежали все, кто сидел за баррикадами. Или это опять рысье подавление? Скорей всего, но точно не оно одно — без магии такого ужаса не нагнать.

Окрестные дома захватывали формально, французы их не охраняли. Просто стучали парни в каждую дверь и, если там кто-то ещё остался, честно предупреждали, чтоб побыстрей уходили.

Одна пожилая женщина сказала, что ей некуда идти, так ребята высадили двери и привели бабушку на кухню. Там у неё есть шансы прожить больше трёх дней.

Бойцы под руководством командиров подручными средствами принялись ломать асфальт, рыть окопы и готовить участки к минированию. Мин пока у нас не было, за ними побежали отдельно.

Работали среди дня открыто, поскольку ребята были, или в штатском, или носили французскую форму. А что по-французски ни в зуб ногой, так на всех есть Серёжа, и вообще супостату пока явно не до нас.

А я призвал ребят скинуться трофейным золотом и валютой. Все средства пойдут на покупку продуктов на базаре. Распоряжаться продуктами будет командование, уже приходят к нам отряды за ящиками и коробками, оставляя как бы взамен боеприпасы. Потому я и не призывал бойцов отдавать всё…

Правда, тут призывай, не призывай — наш человек не знает полумер. Поворчали, что спекулянтов давно надо к стенке, и сдали всё. Большую часть запихал пока в несгораемую кассу.

Ну, сколько за ходку упрёт крепкий парень? Примерно двадцать килограмм. Если взять только сало или свиные колбасы, двадцать один парень унесёт всего на четыреста двадцать тысяч франков. Итого, устанем бегать. Но больше народу не оторвать от других работ, да и на рынке они станут бросаться в глаза.

Тоже одетые в штатское с пустыми пока хозяйственными сумками мы выдвинулись к рынку. Один я нёс в сумке пачки франков. Быстро нашёл знакомого деда, поздоровался и сказал:

— Давай всё.

— А денег-то хватит? — юмористически спросил мужчина.

Я молча показал содержание своей сумки. Тот сразу стал серьёзным и первым делом повёл к Матрёне. У неё товару взяли всего на шестнадцать килограмм. Матрёна срочно куда-то с рынка побежала, а дед привёл к баб Любе…