Руны на клинках

В результате с Копенгагеном вместе получили в Дании пять Одесс. Все порты укреплены и снабжаются морем, на котором господствуют русские. Свои же порты блокированы и под постоянными обстрелами с моря.

Русские корабли обстреливают узкий Датский перешеек. На нём уже не пытаются восстанавливать железную дорогу, всё снабжение на автотранспорте. Свои войска испытывают крайнюю нужду во всём.

Им бы помог захват портов Дании на западном побережье, но э… две Одессы из пяти у датчан именно там. Их поддерживают авиация Британии и корабли Северного флота Гардарики.

Её Северный флот самый новый и самый оснащённый, изначально готовился к борьбе с флотом Англии. Теперь же базируется в её портах, помогает портам Дании и поджидает «Тирпиц» с «Бисмарком». Вместе с англичанами русские гигантов Германии точно утопят. Надежда только на то, что русские не верят британцам ни на копейку — британцы ведь тоже европейцы.

При таких делах уже должны кончиться воинственные датчане, но вот справка. Скандинавы всегда держались за туризм из Европы и теперь, когда за каждого туриста русские платят минимум по десять рублей, просто все решили, что это только их деньги. Шведы и норвежцы плавают на защиту датских портов как на работу, вахтовым методом — неделя через неделю.

И бросить ведь Данию никак нельзя! Не, решение ситуации лежит точно не в грустной Дании. Херр Шульце закрыл папку и воззрился на потолок. Так. Войска Европейского Союза ещё наступают в самой Гардарике. Несут потери, но идут вперёд, к Москве…

А может, к чёрту Москву? Един пень ведь уже не дойдём. Нужно незаметно для врага собрать силы и провести мощную операцию на окружение. Чтоб были сотни тысяч пленных и сразу много территории. Тогда акции Гардарики упадут, и Британия должна пойти на переговоры.

Фюрер Шульце потянулся к селектору, чтобы вызвать секретаря…

* * *

Ушёл батальон за линию фронта как-то буднично, а вернулся ещё печальнее. Серёга пошёл к взводному с рапортом о переводе в другой экипаж и, что это очень неправильно, когда подчинённые в бою шлют командира в жопу.

Вася всё изложил ротному, тот комбату, и Серёжа возглавил машину и экипаж из пополнения. А с меня взяли обещание не слать в бою взводного и назначили командиром своего танка.

Наводчиком дали не-мага Саню, он спасся на вражеском аэродроме из подбитой машины и пережил на броне прорыв к своим. Поседел только в неполные двадцать лет, а в остальном остался адекватным, даже не заикается.

Мой одногруппник, тоже выбрал технику и стрелял ещё в Корпусе вполне на уровне. Танк, по сути, ничего не потерял в моём лице, но я ведь сам надеялся стрелять до нашей победы! Понимал, что маг, что на такой войне не получится, и всё равно надеялся.

А нефиг было посылать командира в бою, это и впрямь недопустимо. Я бы на месте Серёжи меня бы пристрелил, но я ведь боярин. Пусть неохотно, но решительно занял место командира и полностью посвятил себя работе мага в танке.

Сколько на меня свалилось одной писанины! Расписываюсь в получении боеприпасов, топлива, масло пришлось доливать. Поставили новые гусеницы, но это больше по традиции. Как вернулись из рейда, старые траки нужно сдать обеспечению.

Веду счета, отдаю изменения взводному Васе Денисову. Меня как наводчика из списков вычеркнули, мне за врагов уже деньги перевели, теперь я молодой командир в самом низу рейтинга. Саня стрелок ещё держится на вершине, но чего нам оно стоит! Вражеских танков реально вдруг стало маловато.

Нельзя говорить и о затишье на фронте, противник атакует. Но если он отводил танкам главную роль, теперь они больше поддерживают пехоту. Вперёд не лезут, и, учуяв только наш запах, сразу сваливают на защищённые позиции.

Лезть за ними чревато большими потерями. В окопах очень много пехоты с гранатами и засад противотанковых пушек. И свои солдаты не побегут нам помогать под обстрелом вражеских пехотинцев, через заградительный огонь полевой артиллерии противника.

Кроме увеличения числа вражеской пехоты, бросается в глаза изменение его отношения к артиллерии. Раньше немец полагался на свою хвалёную оптику и ограничивался стрельбой по засечённым гнёздам пулемётчиков и противотанковых пушек. Главную работу оставлял танкам.

Оптика у нас не хуже, но пока не в том соль — мы ведь атакуем редко. Больше учились прятать позиции, обманывать вражеских наблюдателей. Пушки наши стреляли только по позициям вражеских пушек, занимались контрбатарейной борьбой.

Противник совсем не дурак и артиллерию оставлял на пределе дальности, за 10–15 километров от наших позиций. Наших выручала механизация. На тягачах приближались к фронту, давали по батареям врага несколько залпов и удирали.

Иногда их засекали, и пушкари несли потери, чаще давили артиллерию противника, однако для работы по пехоте неприятеля времени тупо не оставалось.

Но вот враг перешёл к другой тактике, стал к атакам подходить серьёзнее. На участке фронта принялся собирать много стволов и перед атакой устраивал на наши окопы налёт. А дальше вперёд шла масса пехоты.