Руны судьбы (Осенний Лис - 5)

Память словно бы высвечивала маленькие яркие картинки. Вот двое солдат врываются к ним в дом, высаживая дверь. Карел охает и прыгает в каминную трубу. Дым - в дом. Жесты травника - он что-то говорит и двигает руками, будто ловит мух. Солдаты переглядываются, ставят в угол алебарды. Потом - у Ялки перехватывает дух: - солдаты... здороваются, кланяются, словно бы зашли к ним в гости, и садятся за стол. Три крысы тотчас молниями вынырнули из своей норы и взобрались на стол, уселись перед ними, вперились глаза в глаза. Сидят. Солдаты что-то говорят, хихикают, смеются, говорят о чём-то по-испански, хлебают из чашек... Ялка с Фрицем переглядываются. "Есть ещё один, - тихо говорит им травник, тяжело дыша и вытирая пот со лба. - За дверью, сзади... Ждёт. Там нам нельзя пройти... Я наложу личины... Отражу... Ничего не бойтесь... Вы прорвётесь... Надо... уходить..."

Голос его дрожит, срывается. Он весь в поту. На лбу набухли вены.

"Почему нельзя заставить их плясать, как тогда?" - с удивленьем говорит Фриц. "Я не могу, - Жуга мотает головой. - Заклятие ещё не остыло. Зима на излёте, все элементалы спят. Цвет белый... нет волынки... ничего нет. Я не смогу удержать двойника. Манок не отдам! Ты... Ты пока не понимаешь. Здесь другое... Некогда болтать! Яд и пламя, почему так тяжело? Готовьтесь..."

Фигура и черты его лица дрожат и расплываются, складываются в маску худощавого испанца - выпуклые льдистые глаза, лицо больного эльфа, седина волос...

Ялка с ужасом смотрит на Фрица, превратившегося в коренастого бородача, потом на себя. Сглатывает. Ей становится дурно.

Солдаты чавкают. Ведут беседу с крысами. Глаза их мутны и пусты.

Травник вынимает меч; клинок хищно серебрится. Трогает окно.

"Неожиданность наш козырь. Ты сможешь выпрыгнуть в окно?"

"Что?" - теряется та.

"Стёкла без осколков, замазка - дрянь, всё вылетит одним куском. Прыгнешь в окно, отбежишь, и жди меня. Они увидят не тебя. Поняла?"

"Поняла..."

"А я?" - подпрыгивает Фриц.

"Ты - то же самое, но через дверь".

Он ударяет ногой. Треск, грохот, звон вылетающего стекла. Дождь и холодный ветер. Взмах руки.

"Кукушка! Пошла!"

Думать уже некогда. Ялка подбирает юбки. Рыбкой прыгает в открывшийся проём и боком валится на снег.

Летящий снег. Лежащий снег. Солдаты. Капуцины. Ночь.

...Девушка смотрит в окно. Шепчет чьи-то слова. Стеклом - по пальцу, пальцем - по стеклу. Кровь тонкими полосками.

Какой удачный исход?

Как долго длилась истерика!

Я знаю, - скоро пройдёт,

Оставит лишь раны, удачный исход

Глубокие раны - я не верю, что всё так легко,

Вот он выход - истерика!

Потом...

Потом всё пошло не так. Спадающие маски, грохот выстрела, ночь, сумасшедший бег. Опять гром выстрела. И думать уже некогда. Одна лишь мысль: не может быть, он жив, он жив...

Он... жив?

Мальчишка виснет на плече. Нет сил тащить. Он лёгкий, но у женщины так мало сил... Бормочет: "Я запрячу нас, я знаю, как, он говорил мне, говорил... Второе дерево... Ты только не думай, ни о чём не думай... И не смотри..." "Не смей! - выдыхает она на бегу. - Не смей, не надо, слышишь?!"

Поздно. Серый купол накрывает их обоих. Она смотрит в снег. В голове пустота.

Три или четыре раза погоня проходит в двух шагах, не замечая их. Ночь режет лунный свет и сталь клинков. Потом Фриц обмякает на руках. Ещё десяток шагов, и оба валятся на снег на небольшой поляне. Конец.

И вдруг...

"Кукушка!"

Ялка поднимает голову.

...Искристый рог, сиянье звёзд в синеющих глазах, изгиб лебединой шеи, какой не снился и арабским скакунам...

- Высокий... Ты...

"Я, Кукушка".

- Зачем ты здесь? уходи! Им нужны только мы. Они тебя убьют!

"Тебе нельзя останавливаться".

- Я не могу идти. "Садись на меня".

- Фриц... - она оглядывается. - Я не брошу его.

"Глупая! Ты всё погубишь! Я не унесу двоих, я и так позволил себе слишком много! Мальчишка всё равно ушёл в надрав. Садись! Есть ещё время!"

- Ему можно помочь? Жуга уже один раз вытащил его. Ты это можешь? Пауза. Молчание. Голоса всё ближе.

- Ответь, высокий] Ты можешь ему помочь? "Да. Я могу".

- Тогда обещай мне! Если я хоть что-то значу для тебя, обещай мне, что поможешь ему! Обещаешь?

"Хорошо. Я обещаю".

Этот миг запомнился очень отчётливо. Единорог подогнул передние ноги, опустился на колени. Ялка, ухнув, подняла безжизненное тело мальчика и перекинула его через конский хребет. Руки и ноги Фрица беспомощно свесились с боков.

- Он не упадёт?

"Нет".

На мгновение ей захотелось, чтобы высокий не уходил. Но она знала, что это не поможет. Люди, которые преследовали их, свято верили в железный маховик испанской власти, королевского и папского престолов. Даже если она предстанет перед ними девственницей на единороге, они этого не поймут. Не примут. Истолкуют ложно. Не поверят.

Да и всё равно - уже поздно.

Один прощальный, долгий взгляд; потом единорог присел, встопорщил за спиной два призрачных крыла и прянул в небо, - только ветер в волосах.

Скачи, высокий.

Ох, скачи!..

Спасибо ветер! Ветер, я с тобой.

Город, снег.

Вместе с песней оставила я свою боль,

Ветер унёс мою жизнь в океан.

И я с тобой, весёлый смех...

Спасибо за ветер!