Руны Вещего Олега

– Не совсем так, – неспешно ответил служитель. – Ярило не просто Бог любви, но Бог созидания, вернее сила, включающая эту созидающую ипостась Рода. А когда Род нуждается в защите, сия мощь передаётся воину и зовётся «ярой силой», которая делает воина столь сильным и быстрым, что он с голой грудью может идти на врагов, закованных в железо и легко побеждать их, ускользая от смертельных ударов.

– Мудрёно, отче, – несколько расстроенно отвечал Божедар.

– Отчего ж мудрёно, коли вы с суженой уже с силой божеской через главное – Любовь – соединились, я-то сразу вижу, в ком огонь Ярилы возгорелся.

– Так мы огнём Купальским повенчаны, ещё два лета тому, – зардевшись ланитами молвила дева.

– Купала священным огнём связал ваши души, – молвил жрец, услышав краткий рассказ о первой встрече молодых на празднике, – с того самого часа разделить вас уже никто не сможет, ни в Яви, ни в Нави.

– Тогда нам, наверное, нужно пройти какой-то ритуал, ну, как это, ага вспомнил, – обряд!

– Непременно, ведь обряд – это не просто символ, это врата перехода. Ведь даже ложась спать, мы уже не проснёмся никогда во вчера, мы просыпаемся в завтра, для новой жизни. В свадебном обряде обозначен такой переход. Более не будет ищущих своей половины юноши и девы, они как бы умрут, но родятся новые муж и жена, цель которых уже не поиск суженого, но зачинание своего Рода, что станет малой частью Рода Единого.

– Да, это действительно важно, а не просто весёлый праздник, – задумчиво ответил Божедар.

Только тут он вспомнил, что, ослеплённый счастьем, до сих пор не сделал любимой подарка. В следующий раз, едва сменившись на службе, они с суженой отправились на торжище в ряды златокузнецов и там на полученную за охрану купца оплату и свои сбережения он купил для Дивооки лучшее из того, что ей понравилось.

* * *

Потом был свадебный обряд, о котором там, в лесу, рассказал волхв Ярилы.

Красочное, строгое и одновременно бесшабашно-весёлое действо запечатлелось в памяти молодого грека неоднородно. Запомнилось ритуальное омовение перед свадебным обрядом, с особыми песнопениями, заговорами и душистым запахом трав, от которых слегка кружило голову. Потом они вдвоём в белых одеждах с красной вышивкой, подпоясанные расшитыми какими-то знаками поясами, шли к её родителям по устланной соломой дорожке, прося напутствия для новой жизни. Потом горела эта солома как символ ушедшего прошлого, и они клялись перед всем миром любить друг друга до самой смерти. В красивых напевных причитаниях и заговорах, шутках и поговорках, что почти непрерывно звучали, сменяя друг друга, жениха называли Ясным Месяцем, а невесту Светлым Солнышком. Нежность, печаль, радость обретения и сожаление о безвозвратно ушедшем – всё слилось в этом сложном и многомерном действе. Божедар понял и прочувствовал, почему красные и белые цвета одежды, сжигаемая солома, слёзы печали и радости являются обязательными атрибутами двух таких разных вроде бы обрядов, как похоронный и свадебный. «Это символы непрерывности связи прошлого и настоящего с будущим, с предками, и с теми, кого ещё нет, но они родятся от слияния двух родных душ и тел в великом Сварожьем коловороте, порождённом Всевышним Родом», – вспомнил воин слова жреца Яробога. Божедар глубже и острее стал воспринимать всю простоту и сложность миропонимания сих людей, которых его соплеменники высокомерно называют варварами или северными скифами-россами. Его сознание пребывало как бы сразу в нескольких мирах, взгляд внутрь себя и одновременно в космос расширился, и на ум вдруг пришли философские трактаты Аристотеля, которые оказались неожиданно созвучными миропониманию людей, среди которых он находится сегодня.

Он чувствовал, как изнутри побуждается нечто похожее, но откуда? Наверное, это от сходных вибраций пробуждалась его родовая память. Здесь ему легче и проще, чем в Константинополе, к тому же сам митрополит благословил его на участие в языческих обрядах! Теперь он свободен от всех страхов и отдаётся вместе с любимой этим необычным действам.

– А мёд-то горький! – Выкрикивает один из гостей праздника, вставая за столом с поднятой чарой.

– В самом деле, горек мёд! – Подхватывают другие.

– Совсем горький! – уже кричат почти все участники праздника.

Божедар удивлённо смотрит на людей, не понимая, что происходит. Дивоока тихонько толкает его в бок, показывая очами, что нужно встать. Они встают, дева поворачивается к нему, глядит как-то необычно, потом обвивает своими ловкими руками его шею и при всех гостях приближает горячие уста к его устам. Уста соединяются, а сердце Божедара обрывается и летит куда-то в мягкую счастливую бездну. Не сразу до него доходит одобрительный возглас всех участников действа:

– Сладко!

– Ох, как сладко стало!

– Счастья молодым, медовой жизни!

Глава вторая Сговор

Лета 883. Киев