Руны везде

Странно, что в обороне мы не встретили много немецких танков, не предпринял враг попыток атаковать нас у своих окопов. Немцы спокойно дожидались прорыва обороны.

И далее враги не устроили нападение на захваченный нами посёлок, а я серьёзно ждал таких попыток. Ну, я ведь отираюсь на фронте целую неделю, неужели враг ничего не понял!

Костик ведь говорил что контратаки «панцирей» ему успели надоесть. Вражеские самолёты над нами тоже неспроста, противник точно за нами следит. Получается, европеец не верит донесениям разведки?

Ну… такие удары и даже прорывы обороны случаются во многих местах. Опять же в русской газете можно напечатать, что угодно, немец не обязан верить нашей прессе. Он же и своей не верит.

А то, что я поблизости отираюсь, может, нет у противника надёжных способов проверить. Скорей всего, ложные сведения обо мне уже несколько раз использовались, и европейские танки влезали в засады. Наученный опытом европеец желает убедиться наверняка. Интересно даже, как он это сделает?

Наверное, определит по дерзкому поведению. Ладно, дерзости европейцу запланированы, прям сейчас и занимаемся. Едем мы южнее и немного западнее к большому посёлку с железнодорожной станцией.

Для врага это весьма важный пункт, последняя перед фронтом остановка на железной дороге. На нём держится снабжение обширного участка, и без него немцам станет неуютно, особенно учитывая замыслы батальона Димы. Склады, которые он собрался спалить, останутся без подвоза.

То есть я фактически ничем не рисковал — не получится станцию блокировать, всё равно Дима сожжёт склады. Главное, дать ему эту возможность. И на войне каждый должен делать свою работу, тут не надо пытаться — просто сделай. Или погибни.

Ехали нормально, по дорогам, расстреливая из танковых пулемётов немногочисленный встречный автотранспорт. Совсем с дуба рухнули, ездить здесь в такое время. А ведь их точно предупреждали об опасности нарваться на русских. Вот так им и надо!

Через пару часов доехали, и повёл я колонну танков в охват села с северо-запада, чтобы пути точно перерезать. А потом с трёх сторон атакуем тремя ротами, батальон Вани Котова идёт за нами следом и поддерживает, а батальоны Дёмина типа резерв.

В таких посёлках встречаются немецкие пушки 85-мм, и тут важно не попасть под выстрел. Отчего-то в этом вопросе я не-магам доверяю меньше.

Но это всё теория в смелых замыслах, а практически веду я пока колонну, и нам навстречу едет «опель-капитан» под белым флагом. Натурально кто-то руку в окно высунул и держит флаг за древко.

Я, конечно, военный преступник, но ведь не зверь, то есть не всегда. Велел водителю Ване притормозить, вылез в люк и запретил пока открывать огонь. Танк замер, машина немцев остановилась в пятидесяти метрах.

Из неё вышли два офицера в шерстяных пальто и под белым флагом не спеша пошли к нам. Один слабенький маг, второй серьёзного уровня. Я сразу озверел, сказал парням:

— Если что мочите всех, — и вылез из люка.

Без спешки спустился и прогулочным шагом направился к немцам. Они остановились в трёх шагах и отдали честь, щёлкнув каблуками сапог. Я тоже небрежно махнул ладошкой у шлемофона.

Вблизи рассмотрел, что один, слабый маг, майор, а второй лейтенант, весьма сильный. Майор проговорил по-немецки:

— Скажи Ванюше, что я хочу видеть его командира.

Лейтенант, пристально глядя на меня синими глазами, сказал на ломаном русском:

— Мы говорить с командованием.

Я обратился к майору на немецком языке:

— Моему командиру плевать, чего ты хочешь. Говори, зачем приехали.

— О! — обрадовался немецкий офицер. — Приятно слышать! Я майор Гот, а это, — он указал на товарища. — Лейтенант Краузе. С кем имеем честь?

— Не твоё собачье дело, — ответил я. — Говори, что надо.

— У вас в Гардарике за оскорбления вызывают на дуэль? — уточнил лейтенант.

— У нас в Гардарике война, мы просто убиваем немцев, — ответил я. — И вы уже много лишнего прожили.

— Хорошо, я найду тебя после войны, — проворчал Краузе.

— Упаси тебя бог, — ответил я и демонстративно повернулся к майору.

— У вас очень много танков, — сказал Гот. — Мы, конечно, окажем сопротивление, но против вас это бесполезно. В результате боя сгорят ваши машины, погибнут мои солдаты и пострадает станция. Я прошу дать нам два часа, и мы просто уйдём, заберём своё оружие и ничего не взорвём.

— Два часа с этого момента? — спросил я, выразительно посмотрев на свои часы.

На мои часы очень внимательно посмотрел и лейтенант, а майор важно молвил:

— Да, с этой секунды.

— В пятнадцать чтоб вас в селе не было, — сказал я. — Лучше мотайте сразу в Берлин.

Немцы закаменели лицами, дружно отдали честь, щёлкнув каблуками, и повернулись «кругом». Я посмотрел им в спины и направился к своей машине.

Залез в люк, обрадовал экипаж:

— Немец разрешил нам питаться, — и взял флажки. — Говорит, мешать не станет.

Снова выглянул из люка и приказал командирам прийти к моему танку.

* * *

Глупость конечно, но ведь факт — какой-то паршивый немец стал майором! И убивать сволочь нельзя — он всё-таки парламентёр и в его предложении есть смысл.