Руны везде

Чего там командованию интересно — пусть идёт на испытательные полигоны — а мы им тут не испытатели. Хорошо помогли штурмовики, так чтоб помогали ещё лучше, прорвались «лютые рыси» на удобную площадку и оттуда с дальней дистанции навесом, через крыши складов, обстреляли фугасами зенитки 85-мм на защите станции. Пехотинцы корректировали огонь.

При активном содействии штурмовиков процесс пошёл быстрее, и вскоре мы посёлок освободили — европеец массово выходил из зданий, сваливал оружие в кучи и становился с поднятыми руками.

Знает уже, что персональных приглашений не дождётся, стреляем при малейшем намёке на сопротивлении. Лучше с задранными лапками скромно стоять в общем стаде и пасти не открывать. В любой дискуссии русские признают лишь один аргумент — у кого ружьё.

И никаких ужасов, я и другие бояре пленных игнорировали. Можно и расстрелять, но всякое зверство должно быть обоснованным. Есть для приличий возможности — пусть европейцы переживут плен.

Вот пособники другое дело. Когда я приехал к зданию администрации, на голых ветвях уже висели их трупы. Над входом алый флаг со свастикой заменили на триколор, внутри портреты Шульце совсем сняли и выкинули — мы вернулись всерьёз.

Я помнил, какая морока с этими посёлками, потому назначил комендантом гарнизона командира пехотинцев старшего лейтенанта Володю Бычкова. Сам же формально попал под его начало.

У «лютой рыси» гораздо меньше, чем у «рысь-2» запас хода и боезапас, из-за таких характеристик чем-то приходится жертвовать. Так мой батальон встал в оборону и принялся поджидать грузовики снабжения, а Шишкин с приятелем дождались подхода новых отрядов пехоты и поехали далее освобождать родную землю. Им автономности ещё хватало.

* * *

По приказу командования на окраинах села срочно обустроили полевой аэродром, и с запада приехали цистерны с топливом. Привезли не только авиационный керосин, доставили и нам соляр и боезапас, но приказа стоять в обороне не отменили.

А мы что? Наше дело исполнять потихоньку и не отвлекать начальство глупостями. Сидим себе по квартирам при авиационной поддержке — на аэродром прилетели истребители и штурмовики — потребляем домашние продукты, регулярно ходим в баню и о плохом не думаем.

Сидели три дня, и раз приходит ко мне посыльный и зовёт в здание администрации. Обычно Володя Бычков по своим вопросам просто звонил на квартиру, а тут такое — думаю, оно явно неспроста.

Ладно, иду за сержантом. Посёлок маленький, идти недалеко. А в кабинете меня встречает майор Виталик Логинов собственной персоной. Говорю ему, козырнув:

— Здравия желаю. Откуда ты тут?

— Здравия желаю, — ответил тот. — Прилетел.

— И какой пассажирский пилот рискнул сюда лететь? — удивился я, проходя и присаживаясь на стульчик.

— А я на штурмовике летел стрелком, — улыбнулся Виталий. — У меня есть и такая профессия, — он добавил спокойно. — Пришлось получить с моей работой.

— Славно, — говорю ему. — Только у меня таких навыков нет, я в штурмовик не полезу.

— Тебе пока и не надо, — благодушно ответил Виталик. — Это мне надо с тобой поговорить, и Совет обороны заодно поручил провести внезапную и негласную проверку, чтоб зря не мотался. В отрыве от командования иногда творятся злоупотребления, — он развёл руками. — Я же всё-таки представитель Совета.

— И как? — спросил я с интересом.

— Да вот с тобой разговариваю, — сказал он. — А злоупотреблений ещё не видел, да мне они пофигу.

— Это хорошо, — одобрил я. — Продолжай.

— Итак, Центр возвращается к обычной работе, но на другом уровне, — проговорил Виталий. — Решено Советом новыми танками первыми вооружить отдельные батальоны, что прошли у вас стажировку. Происходить это будет только через повторную практику. Под видом пехоты сюда уже едет майор Иван Котов…

— Он же уже до дивизии дослужился! — возразил я.

— Твои бояре тоже командовали полками, а у тебя на ротах? — серьёзно уточнил майор. — Пройдёт у вас батальон Котова практику, и генерал-полковник Литвинов сам будет решать, какие ещё части подчинять майору.

— Уже генерал-полковник! — покачал я головой.

— Ещё скажи, что Григорий Григорьевич не заслужил! — резковато сказал Логинов.

— Не скажу, — примирительно проговорил я. — Просто поражаюсь, как летит время! С такой войной дядька маршалом станет!

— Да и ради бога, — благодушно ответил Виталик. — Дело в другом. «Лютый рысь» это очень высокая награда и ответственность. Своего рода признание заслуг. Вся промышленность Гардарики пока выпускает всего по десять танков в день. Понятно, что починить можно почти всё, но учтём и безвозвратные потери. Итого, в среднем семь-восемь машин в день роста. Это чуть больше, чем два батальона в месяц. Вот и получаем работу вашего Центра, а излишек будет накапливаться в резерве.

Я покивал головой, сделав умную морду в шрамах.