Руны законов Сварога (СИ)

— Коцел, Сварог с тобой! — ужаснулся один из дружинников. — Какая, в болото, «Ольга»?! До неё нам больше трёх-четырёх суток топать! Коней теперь на всех не хватает! Мы не успеем!.. Нам всем придётся не раз и не два сделать привал! А упырям то отдых не нужен!

Но Кочебор упрямо и агрессивно стоял на своём. Поэтому дружинники и представитель стражников ничего от него не добились. Однако, я не могла это так оставить. Нужно было срочно переубедить Кочебора. Тем более, что я знала, почему именно матёрый десятник не желал идти в «Аннушку». На то у него была личная причина.

— Сколько лет уже прошло, Коцел? — спросила я так, чтобы меня слышал только десятник.

Деревенские и воины из Орлеца отдыхали или готовились к длительному походу. Остальные стояли в дозоре, всматриваясь в ночь. За многочисленными разговорами вряд ли кто-то будет прислушиваться к нашему с Кочебором диалогу.

— О чём это ты? — хмуро глядя на карту местности, спросил десятник.

— О Вышеборе, сыне твоём старшем, который является начальным человеком в гарнизоне «Аннушки».

Услышав мои слова, Коцел поднял взгляд от карты и посмотрел на меня исподлобья. Взгляд десятника говорил о том, что мне лучше не продолжать. Но я должна была хотя бы попытаться уговорить твердолобого десятника пойти на компромисс с собственными дурацкими принципами. Иначе упрямство Кочебора, помноженное на принципиальность будет стоить жизни, как его людям, так и ему самому. Потому что лично я собиралась отправиться в «Аннушку».

— У меня там больше нет сына! — прорычал Коцел, мгновенно рассердившись.

Я закатила глаза. М-да, разговор будет трудный.

— Напомни, будь добр, он перестал быть твоим сыном до того, как женился на дочери брахнадорского купца или после? — немного поддела я десятника.

Мне было нужно, чтобы Кочебор отвлёкся от созерцания карты, на которой он тщетно искал другие башни или крепости, в которых можно будет укрыться от упырей и еретника.

— Что ты сказала?! — прищурился десятник.

— На старости лет тебя стал подводить слух? — чуть склонив голову на бок, спросила я.

Десятник глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться. Но взгляд у него стал свирепым.

— Он ослушался моего прямого указания! Вышебор в наглую пошёл против моей воли! Против воли его отца! — начал злиться десятник.

— Зато он пошёл по воле своего сердца, — тихо и вежливо, но уверенно заметила я. — В любовных делах всегда стоит выбирать сердцем, а не разумом. Тебе ли не знать? Сам-то вон сколько свою Весю добивался. И тоже наперекор родителям. А?

Коцел отошёл от пня, на котором была разложена карта и приблизился ко мне. От него несло недавно съеденной солонинной, немного тянуло потом и пахло травяным чаем, кружка с которым испускала дымок рядом с берестяной сегментной картой.

— Ты Вышебора со мной не сравнивай! Мой старший сын посмел связать себя брачными узами с треклятой чужеземной девкой! — уже чуть громче проговорил рассерженный Коцел. — Которая до сих пор чтит иных, брахнадорских богов!

— Даже, если и так, — продолжила я, подходя чуть ближе, — ты не обратил внимания, что наши боги вроде, как и не против?

— Чего?! — вытаращился на меня опешивший Коцел.

— Я говорю, что Сварог и сварожичи, дети его, не спешат обрушивать божественный гнев на голову твоего сына или даже на чело его иноверной супруги! — немного громче и настойчивее проговорила я. — Может быть тебе стоит взять с богов пример?

В ответ Коцел до хруста сжал кулаки и шумно засопел.

— Ты лезешь не в своё дело, ведьма.

— О, нет, — настала моя очередь возмущаться, — как раз в своё. Потому что из-за твоего упрямства, могут погибнуть, как твои воины и жители деревни, так и я сама. Но, если ваш человеческий век довольно краток, то у меня впереди ещё минимум сотни две счастливой жизни. А может и больше. Мне крайне обидно будет подохнуть ради твоего козлиного упрямства.

Лицо Коцела начало краснеть.

— Ты забываешься, ведьма! — правая рука десятника легла на меч.

— И что ты сделаешь? — вскинула я брови. — Зарубишь меня? Единственную ведьму на много вёрст вокруг? А Любодару что соврёшь? А перед богами как будешь оправдываться?!

Ещё раз шумно вздохнув, десятник убрал правую руку с рукояти меча.

«Ну уже хорошо, что не вынул, — подумала я. — Есть шанс переубедить этого бородатого осла!»

— Я отрёкся от Вышебора, — глухо и сдавленно, но с заметной злостью прогудел Коцел. — Я вычеркнул его из своей жизни и стараюсь забыть его имя! Он… Он…

То ли от злости, толи от переизбытка других чувств, у стареющего воина закончились слова.

— А он, в свою очередь, воспитывает двоих сыновей — твоих внуков — и часто рассказывает им о твоих ратных подвигах и княжеских походах, в которых ты участвовал, — проговорила я с долей грусти и укора. — Влас и Коцел растут на подвигах своего деда и хотят быть похожими на него.

У стоящего передо мной десятка округлились глаза и чуть приоткрылся рот. Затем он нервно шумно сглотнул, с силой, задумчиво потянул себя за бороду и недоверчиво спросил:

— Почём знаешь, Звенислава?!