Руны

— Конечно. Они приняли наши поздравления на Нордкапе; но знали об этом только немногие посвященные лица. Зассенбург умер, прежде чем успели объявить о помолвке, и его внезапная смерть стоила Сильвии княжеской короны.

— И мужа, который был бы чуть ли не на тридцать лет старше нее. Мне это было бы не по душе, и, я думаю, она только покорялась честолюбивым планам отца. Во всяком случае, смерть принца сделала ее свободной, и теперь между ней и Бернгардом нет никаких препятствий.

— Пока между ними только восточная Африка, — сказал Курт. — Пройдет, может быть, целых два года, прежде чем он вернется назад. Кстати сказать, я теперь в высшей степени зол на своего закадычного приятеля, как ты его величаешь, потому что с ним все нянчатся, а на меня ноль внимания! Я не изменял долгу, ни разу не нарушил дисциплины, и никто не ставит мне этого в заслугу, а блудного сына, который раскаялся и вернулся, считают чем-то вроде героя. У дяди Гоэнфельса Бернгард теперь на первом плане, и он обращается с ним как с будущим наследником престола; впрочем, в Гунтерсберге он этим наследником действительно будет. Но главное, что и наш старый, ворчливый морской волк, капитан Вердек, туда же! Когда его назначили командиром «Курфюрста», он натуральным образом выпросил себе Бернгарда. Берегись, Инга, он еще перехватит у меня адмиральство!

— И думать об этом не смей! — маленькая женщина обеими руками вцепилась в кудрявые волосы мужа и принялась его трясти. — Ты обещал мне, что я буду адмиральшей! Я только ради этого и вышла за тебя и разбила сердце бедняги Филиппа Редера!

Молодой супруг, смеясь, вырвался из цепких маленьких ручонок.

— К сожалению, я должен развеять твою иллюзию, моя дорогая женушка! Ты думаешь, твой бывший обожатель забился в какой-нибудь укромный уголок, и умирает медленной смертью от своей сердечной раны? Я только что встретил его, это и стало причиной моего опоздания. Он прогуливался по гавани под руку со своей невестой и представил ей меня.

— Уже утешился? — спросила Инга с некоторым разочарованием.

— Тебя это удивляет? Он уже привык обручаться. В первый раз он совсем обручился, во второй раз — наполовину, ты серьезно напугала меня тогда своей угрозой! Теперь же его проглотят с кожей и волосами. Невеста, кажется, какая-то фрейлейн Ланкен, очень энергичная особа и хорошо знает, какие выгоды принесет ей эта богатая партия; она и теперь уже держит Филиппа под башмаком, и, в сущности, для него это счастье. Этот червяк Филипп нуждается в том, чтобы им руководили и присматривали за ним, а то он будет делать глупость за глупостью. На этот раз он не засидится в женихах, можешь быть уверена.

На лбу молодой женщины появилась морщинка; ей было все-таки немножко обидно, что ее пламенный обожатель так скоро стал искать утешения и нашел его; но она ничего не сказала, а, взяв со стола письмо, проговорила:

— У меня тоже есть для тебя новость. Угадай!

— От Гильдур? — спросил Курт, узнавший почерк. — Ну, что нового в Рансдале?

— Тоже помолвка. Гильдур дала слово капитану Торвику; мы с ним породнимся.

— Гаральду Торвику? Ну, это снимет камень с души Бернгарда. Он все терзается угрызениями совести, и совершенно напрасно, потому что Гильдур сама возвратила ему слово, так как не чувствовала себя в силах расстаться с отцом и родиной; она сама написала тебе это. Вообще, большое счастье, что она так поступила, потому что из этого брака никогда не вышло бы ничего хорошего; ведь эти люди были слишком разные. Гаральд и Гильдур — хорошие люди и подойдут друг к другу; она останется в своей любимой Норвегии, а ему в его будущей карьере не повредит то обстоятельство, что он станет племянником первого судовладельца в Дронтгейме. Он уже получил одно из судов твоего отца.

Инга задумчиво опустила голову. Гильдур всегда казалась ей слишком холодной, но все-таки женское чутье ей подсказывало, что здесь кроется что-то другое, более глубокое.

— Я никогда не могла понять этого; отказать жениху лишь потому, что не хочешь покидать родину и отца! Это не любовь. Я поступила лучше. Правда, Курт? Я поехала с тобой.

— Но когда я уйду в море, ты, конечно, будешь жить больше в Дронтгейме, чем в Киле. Твои родители выпросили свою дочку на всю зиму, а я был так легкомыслен, что согласился.

— Неужели же мне сидеть здесь одинокой и покинутой, в то время как ты отправишься, пожалуй, еще к Южному полюсу. У нас, несчастных жен моряков, ужасная судьба!

— Особенно ужасна она теперь, в медовый месяц! — сказал Курт, снова собираясь привлечь жену к себе, но она отскочила.

Он бросился за ней, и началась погоня через все комнаты, в последней он, наконец, поймал Ингу и наказал тем, что осыпал поцелуями. Молодые супруги иногда вели себя, как расшалившиеся дети.

Далеко от берега, в бухте, стоял броненосец «Курфюрст», готовый к отплытию. На палубе кипела работа; делались последние приготовления к отплытию, а некоторые офицеры еще принимали прощальные визиты своих родственников.