Русь без креста. Язычество – наш «золотой век»

Итак, вполне вероятно, что описанные Симокаттой загадочные славянские гусляры-послы, сторонящиеся железа и не участвующие в войнах – это впервые упомянутые славянские жрецы-волхвы. Очень показательно, что происходят они с «края Западного океана», из мест, где стояли главные святилища славян – Аркона на Рюгене и Радигощ, иногда неправильно называемый Ретрой. Еще в XI столетии два века как крещеные чехи посылали в эти святилища за предсказаниями и советом. «Остров Буян» русских сказок и заговоров – тот же Руян. Четырехликие изваяния, подобные истукану Свентовиту Ар конскому, находят по всей Славянщине – на Украине, в Беларуси, в Болгарии, в Рязани. Точно так же распространены и обряды, описываемые немецкими

хронистами в Арконе. И в Болгарии, и на Украине домохозяин прятался за горку пирогов, как жрец в Арконе за священный каравай, спрашивая, не видно ли его, и желая, чтобы на следующий год было не видно. И на Руси девушки гадали, водя коня через принесенные парнями ослопы, как в Арконе – через копья, разве что гадали не об успехе боевого похода, а о замужестве. Еще занимательней наблюдение археологов Русановой и Тимощука. Оказывается, система расселения, при которой славянские жилища собирались вокруг святилища – места на возвышении без культурного слоя (так в археологии называют следы постоянного проживания людей на одном месте – отходы, обломки, потерянные вещи, всяческий сор) и зачастую защищенного чисто символически, очень небольшими валами, со следами постоянно поддерживаемого огня, возникла сперва в VII веке у прибалтийских славян, а уж потом распространилась на все славянские земли. Очевидно, Варяжский берег – «поморье Варяжское за Гданьском», как, напомню, выражался летописец – и впрямь был средоточием славянской Веры.

Что до Руси, то описанные в наших летописях волхвы выглядят просто двойниками варяжских жрецов, как тех описывают немецкие монахи-хронисты, и тех «знахарей», которые, как писал безвестный перс IX века, автор географического труда «Худуд-аль Алем», пользуются у русов большим почтением. В X столетии Ибн Русте развивает тему: «Есть у них (русов) знахари, из которых иные повелевают царем, как будто бы они их (русов) начальники. Случается, что они приказывают принести жертву творцу их тем, чем они пожелают: женщинами, мужчинами, лошадьми. И если знахари приказывают, то не исполнить их приказания никак не возможно… и они говорят, что так повелел бог».

Судите сами – в западных хрониках говорится, что балтийские славяне-варяги «жреца почитают больше, чем короля», «король у них, по сравнению со жрецом, пользуется меньшим почтением». И в летописях сказано, что против волхвов в XI веке осмеливались выступить только князья да княжьи воеводы, и то – крещеные пришельцы с лесостепного юга (между тем, кстати, финнов никто особенно не боялся – да и с чего бояться собственную кормушку, основной источник дани?). До крещения же даже великий князь Вещий Олег покорно выслушивал грозные пророчества волхвов. Показательно, что из многих подробностей рассказа о его смерти, коим так любят находить «фольклорные параллели», якобы свидетельствующие о ложности летописного предания (будто фольклор не отражает действительность, будто описание какого-то события в фольклоре делает его невозможным), упускают одну, ни фольклорных, ни литературных подобий не имеющую, и оттого-то самую достоверную. Олег едет к волхвам, чтобы узнать, когда и как он умрет. Одд из скандинавской саги, с которым Олега чаще всего сравнивают, буквально отбивается от такого пророчества – и это и литературно, и чисто по-человечески гораздо достовернее и понятнее. Нигде в преданиях и сказках не встретишь человека, который всерьез захотел бы узнать день своей смерти. Объяснить это можно лишь одним образом – Олег должен был узнать срок своей смерти у жрецов, ибо именно они определяли этот срок – а может быть, и вид смерти. Любопытно и упоминание в некоторых летописях о смерти братьев Рюрика, а иногда и его самого, от укуса змеи. Вкупе со смертью Олега это наводит на мысль о ритуале ухода утратившего свою божественную силу вождя – вроде тех, что описаны у Мэри Рено в романе «Тезей», и отразился в европейском предании о родовом роке знатных семей. А экспертами в вопросах ритуалов, рока и утраты вождем связи с Богами выступали, понятно, жрецы.