Русь (Часть 2)

- Нажимай! - свирепо оглянувшись, шептал Владимир. И молодцы нажали еще. В резу-льтате получился сплошной гуд, на фоне которого выбивался высокими нотами голос Авенира:

- Мы ставим вам ультиматум! - вдруг выкрикнул он. - Если он не будет выполнен, мы оставляем за собой свободу действий. Что вы нам предлагаете?

- Не лезть на стену, а подчиниться ходу истории... - крикнул кто-то сзади из вражеского лагеря. Авенир повернулся в ту сторону как ужаленный.

- Не лезть на стену и подчиняться ходу истории? Вот ваша идеология. Вместо первой половины можно еще сказать: плетью обуха не перешибешь. Вот истинно мещанская идеология. Поздравляю, договорились. Теперь мы знаем, кто перед нами. Нет, голубчики!.. На стену мы будем лезть всегда, при всяких условиях. Потому что мы - авангард! И ваша стена - действи-тельность всегда останется позади и ниже нашего сознания.

- Браво! - крикнул Федюков.

- Но мы будем лезть не на стену, а через стену.

В задних рядах консерваторов начиналось возбуждение. Плешивый дворянин все порывал-ся что-то сказать, но не находил времени вставить свои слова между словами Авенира и только каждый раз делал губами такое движение, как будто ловил ими что-то.

И, как бы в противовес им, со стороны Владимира начиналось сдержанное, но уже беспре-рывное гуденье, так что голос Авенира все время сопровождался как бы аккомпанементом.

- Что касается истории, то это вздор и чушь! История - это то, что вы творите своими тупыми головами. Вот что такое ваша история.

- Председатель, остановите его.

- Вон! Долой!..

Владимировы молодцы, очевидно, решили, что настало время действовать по-настоящему. Весь зал вдруг наполнился сплошным гулом и громом, который производился ногами и стуль-ями.

Авенир, приподнявшись на цыпочки, чтобы его голос выделился из всего этого гама, кричал из всех сил:

- До сорока лет сохранил я в себе священный огонь бунта и потомкам своим передам его! Душа наша не удовлетворится ничем временным, относительным, условным. И всегда выскочит из убогих рамок вашего права, вашей истории. И не только выскочит, а разорвет их!

Со стороны консерваторов стоял сплошной крик возмущения. А Владимировы молодцы работали так, что дрожали стекла. Сам же Владимир, зверски выкатив глаза, только оглядывался на них и сучил из-под полы кулаки в ту сторону, где плохо работали, покрикивая:

- Гуще! Гуще!..

- Вы даете нам "свободу" содействовать просвещению народа в наших пределах, а мы требуем свободы без всяких пределов для распространения своих идей, чтобы открыть глаза...

- Все, что полагается по закону, вы получите, - сказал председатель.

- По вашему закону?

- По общему для всех, - сказал, строго нахмурившись, Павел Иванович.

- Нет, нам ваши законы не подходят. Здесь прошли все предложения наших идейных противников и не прошло ни одно из наших, поэтому мы начинаем действовать... Кто хочет бороться с произволом и насилием, прошу встать и подойти ко мне, - сказал Авенир, вынув платок, чтобы утереть пот, но не утер, а размахивал платком как знаменем.

Либералы, единомышленники Авенира, стали выходить среди наступившей вдруг тревож-ной тишины.

Такой оборот дела озадачил противников, и они растерялись.

Авенир почувствовал это и с мрачной торжественностью держал платок в поднятой руке, как знамя объединения оппозиции, и ждал, когда все выйдут на середину.

Старики из дворян, присмирев, испуганно смотрели со своих мест на молчаливо собирав-шуюся около Авенира толпу.

- Остановите их!.. Что они хотят делать? Это бунт!

- Да, это наш бунт против насилия и обскурантизма, - сказал с зловещим спокойствием Авенир.

В зале наступила жуткая тишина. И так как оппозиция была значительная по своему числу и качественно была составлена из крепкого материала, то консерваторы невольно оглядывались, как попавшие в засаду, откуда нет спасения...

Когда все собрались около Авенира, он оглянул собрание, затихшее в ожидании возможно-го погрома, и сказал:

- Я теперь слагаю с себя всякую вину за последствия того, что сейчас произойдет... Я умы-ваю руки. Повторяю: так как наши проекты отвергнуты и прошли предложения наших против-ников, имеющие целью поддержание существенного положения вещей, мы... (он остановился, тишина стала еще более зловещей) мы... устраняемся от всякого участия в делах Общества. Мы уходим!..

И они все стали выходить.

Оставались только озадаченные противники и большинство, которое само активно не действовало и колебалось между двумя крайними течениями.

- Здорово разделали? - спросил возбужденно Владимир, оглянувшись на Валентина.

- Да, хорошо, - отвечал Валентин. Вдруг Щербаков, первый опомнившись, вскочил из-за стола.

- Покинувшие заседание поступили вопреки воле собрания, поэтому собрание считает их лишенными всех прав. Бунтовщиков мы ставим, так сказать, вне закона и будем продолжать вести заседание. Кто за мое предложение, прошу поднять руки.

Но тут Павел Иванович остановил оратора.

- Вы можете только высказывать свое мнение, а ставить вопрос на голосование должен председатель.