Русь. Другая история

Князь мордвы Андрей Боголюбский (имя русифицировано Комиссией) не то чтобы не был русским — он был врагом русского народа, типичным налетчиком, коих изображают в мультфильмах и художественных исторических фильмах как кочевников с гнутыми мечами и в мохнатых шапках. Достаточно посмотреть на портрет так называемого Боголюбского — типичный монголоидный тип! Он и был из среды монголо-татар, пришедших в Мордовию из Монголии.

В 1116 г. этот хан исламской мордвы напал на Киев, разрушил там православные храмы, хватал в плен женщин и детей, нес кровь и смерть. Неужели истинный православный христианин способен рушить собственные храмы в культовом для православных русских городе? Конечно нет! Это мог сделать лишь язычник либо представитель другой веры. И как можно этого убийцу называть русским князем с таким божественным именем, как Боголюбский?! И почему спустя каких-то 15, максимум 17 лет после погрома в Киеве суздальских разбойников киевские летописцы стали вдруг славить Суздальскую землю?! Все-таки не совсем хорошо поработала Комиссия. Не все учли.

Комиссией пишутся десятки «сводов», которые «вдруг» находят то тут, то там. Во всех этих сочинениях «русские летописцы» переносят наследие Киева и Галицко-Волынского княжества в Москву.

В 1792 г. появляется очередной плод работы Комиссии — «Львовский свод», публикуется «Летописный свод государства Российского» в пяти томах, «сочиненный» неким «летописцем русским». Далее граф Мусин-Пушкин находит «Лаврентьевскую летопись», кою торжественно подносит императрице, и публикует «Ироическую песнь о походе на половцев удельного князя Новгород-Северского Игоря Святославовича» — «Слово о полку Игоревом», одним словом. Правда, текст самого «Слова» не позволяет утверждать, что это фальшивка. Тот, кто ее составлял, если это было в XIX в., просто не мог знать того, что стало известно лишь к концу XX в., в частности о взаимоотношениях готов, русских и половцев, имен богов и пр.

«Лавретьевская летопись», которую ранее никто никогда не слышал и не видел, описывает события южно-русских земель, а также Владимирско-Суздальской Руси. Из всех этих «найденных, открытых» летописей следует, что киевские и прочие летописцы только тем и занимались, что славили идею объединения русских земель с финско-тюркскими областями, причем во времена, когда согласно русским историкам С. М. Соловьеву и В. О. Ключевскому Русь — это практически одна Киевщина, а в Суздальской земле звучит финская речь среди сплошь мерянского, муромского и мордовско-моксельского населения, священники не знают, что такое «Отче наш», а жители «Южной Руси» люто ненавидят «Северную Русь».

Любопытно, что «Белорусская Советская Энциклопедия» к «Лаврентьевской летописи» относится достаточно осторожно и даже скептически, упоминая, что сию летопись Мусин-Пушкин не нашел, а именно приобрел. Как продолжение всех этих лжелетописей всплыла в 1820-х гг. и так называемая «Велесова книга» с «описанием» событий до 864 г. Даже первое легкое знакомство с этой «работой» показывает, что эта книга — сплошь фальшивка, со всем букетом неправильных представлений об истории Руси, типичных для россиянина начала XIX в. Эту «книгу» большинство историков также признали фальшивкой, но некоторые и по сей день цепляются за нее, как за древний русский манускрипт. Автор ее настолько заврался, что не заметил, что якобы новгородский летописец пишет только о Киеве и абсолютно ничего о Новгороде. Причем «книга» писана вполне понятной кириллицей, официально изобретенной лишь в 864 г., году, когда «Велесова книга» была уже «закончена». Видимо фальшивка не устроила Комиссию из-за множества даже для того времени грубых ошибок и несоответствий. Ее не приняли, и этот манускрипт всплыл в коллекции санкт-петербургского статского советника Александра Сулукадзева, человека с репутацией не очень чистого на руку коллекционера старины (ему и приписывали создание фальшивки). Тем удивительнее, что сейчас находятся люди, которые пытаются выдать сей более чем «левый» артефакт за древнейшую летопись.

Карамзин в 1809 г. также «нашел» сразу две «летописи». Надо полагать, у себя в столе. Первая — Летопись Киевская, вторая — Волынская. Просто чудо — никто никогда ничего не находил подобного, а члены Комиссии — находят сплошь и рядом!

Надо отметить, что Николай Михайлович и не скрывал, что многое в написанной им «Исшрии» он… придумал. Вот что Карамзин пишет об этом сам:

«Но История, говорят, наполнена ложью: скажем лучше, что в ней, как в деле человеческом, бывает примес лжи» (Т. I. С. 18).

Характерной чертой плана Екатерины было полное исчезновение источников, на открытие которых все время ссылается Комиссия. В том числе упомянутые своды, якобы найденные Карамзиным. В русской истории сложилась аномальная ситуация: «летописи», коими никто не располагает, не доказанные исторической наукой, тем не менее, сегодня все еще признаются достоверными.