Русь. Другая история

То, что московский государь в Новгороде повел себя вовсе не как христианин по отношению к священнослужителям и православным святыням, доказывает то, что упорно игнорируют российские историки: Иван IV был другой веры, не важно, как она называлась. Он не был как таковым православным и русским человеком. Царь, конечно же, таковым себя считал, но этот душитель и тиран, прозванный Ужасным (Екатерина Великая приказала изменить это прозвище на Грозный), не являлся православным человеком, каковым никогда не был Андрей Боголюбский, захвативший в XII в. Киев и разрушивший его храмы. Князей, вернее, ханов Московии и Суздальской земли уже потом (в XVIII-XIX вв.) называли благозвучными именами русских православных людей, но эти люди выдают себя полностью, демонстрируя свою нехристианскую суть в отношении к православным праздникам, храмам и священникам.

Никто не говорит, что московитская религия была хуже или лучше. Она была другой,что и проявлялось во время войн. Обидно, что Москва, расправившись с этой собственной религией и культурой, упустила уникальнейший шанс быть посредником и величайшим авторитетом между христианскими и исламскими странами. И сегодня каким-то мистическим образом ситуация очень похожа. Не упустит ли свой шанс Москва на этот раз?

Этнические войны. XVII-XVIII вв.

Еще одно любопытное отличие русского государства ВКЛ от Московской Руси — крестьянские войны, которых вообще не было в русской Литве и которые раз за разом сотрясали земли Московии.

Однажды, правда, территорию ВКЛ задели еврейские погромы казаков Хмельницкого, но то была война Украины с Польшей, война разорившихся малоросских гетманов с польской шляхтой и ростовщиками. В самой же Литве никаких войн из-за крестьянского вопроса не возникало.

Советские историки выдавали так называемые крестьянские войны Болотникова, Разина и Пугачева за чуть ли не пролетарские революции, мол, классовая борьба угнетенных с угнетателями. Современные российские историки эту чушь, конечно же, отрицают, мол, обычные бунты Смутного времени, итог экономических и политических передряг.

Однако вызывает интерес географическое происхождение всех этих войн, как и их популярность у простого населения. И вообще, стоит в XVII в. какому-то сомнительному ополчению или бунтарскому войску направиться в сторону Москвы, как их всюду встречают словно освободителей!

Оба похода на Москву русинских авантюристов «проекта» Лжедмитрий оказались весьма успешными. В первом случае (1604 г.) в Москву отправился Гришка Отрепьев, «выживший царевич Дмитрий». Неудивительно, что советская историография выдавала Отрепьева за поляка. Сложно было историкам согласиться с тем, что Отрепьев — русский человек. Польша не имела к авантюре Отрепьева никакого отношения. Как справедливо замечает историк Скрынников, польский король не дал Отрепьеву ни денег, ни войска.

Но Лжедмитрия встретили с распростертыми объятиями. Он без труда вступил в Москву. Его неприятно поразили азиатские обычаи этого города. Лжедмитрий даже собирался перенести столицу московской России в другой город, более западный. Но не успел. Его убили, но не народ, а кучка бояр. Однако успех предприятия родил его продолжение — Лжедмитрия II.

Не меньшей поддержкой пользовались у населения и войны Болотникова и Разина. Армия Болотникова — это в основном жители южных областей, а также Тулы и Рязани. Сами названия городов Тула и Рязань — финские. Рязань — это несколько исковерканное имя мордовско-финского племени эрзя, некогда большого и славного, которое окончательно обрусело лишь к середине XX в. Известный российский и советский скульптор Степан Эрзя был также из-под Рязани. В его годы (1910-е - 1920-е) этот народ, пусть и совсем маленький, еще существовал.

В XVII в. эрзя, мордва, вепсы, мурома и другие финские жители Московии не то чтобы просто были — они жили своим миром, со своей религией, своим языком и манерой одеваться. Им были непонятны реформы и перемены в Москве, которая из кожи вон лезла, лишь бы побыстрей стать русской, не обращая внимание на то, чего же хочет многочисленный угро-финский народ за стенами Кремля.

А народ хотел жить по традициям своих предков, говорить на языке своих отцов, молиться, как молились деды и прадеды, носить чалму на голове и прикрывать платками лица женщин.

Сейчас в книгах многих российских писателей-историков (А. Бычков. Киевская Русь — страна, которой не было?; С. Алексеев. Степан Разин) можно видеть прижизненный портрет С. Разина (он, человек с Дона, изображен в чалме), но в былые времена этот портрет по понятным причинам прятали. Это говорит о том, что сельские россияне XVII в. — это пока не русские люди, в отличие от жителей некоторых крупных городов.