"Неужели, как считает матушка Мария, это мы карму свою здесь таким образом отрабатываем? Так сколько тогда, получается, я её уже отработала: в общежитии на кухне... И - сколько же у меня, бедной, этой кармы? На всех ли желающих меня обхамить её хватит? И - факт ли, что от подобной "отработки" её становится меньше? А может, книжку тут громко, вслух почитать - про психологию коллектива? Или - самой написать, на основе наблюдений? С советами, как ужрать ближнего своего так, чтобы никто этого не заметил и все тебя же поддержали?" - размышляла Наталья.
"Несомненно, что и людей интересных здесь много, и со многими хочется познакомиться и поговорить... Хотя, по большей части, именно они и не занимают никакой руководящей роли, теряются в толпе, как и везде... Как и в обычной жизни", - подумала она.
"Хорошо, что Сергей сейчас здесь, рядом, что он тоже поехал. А то бы взяли меня ещё больше в оборот, совсем бы крыша у меня улетела", - Наталья слегка улыбнулась. С Сергеем, как ни странно, ей сейчас было просто и легко общаться. Хотя, она считала себя человеком замкнутым, не разговорчивым. В любых компаниях и группах её легко принимали и к ней хорошо относились. Но при этом, никогда не понимали и не считались с её мнением. Она была для всех просто милой девочкой, и никто и никогда не знал, что происходит в её голове и с её чувствами. Только с Сергеем она могла теперь серьёзно и долго беседовать на любые темы.
"Впрочем, наверное, это из-за крайней общительности Сергея. Ему со всеми просто общаться, - подумала Наталья. - А главное, это не сдурить и не влюбиться. Вот уж будет глупо! Пропадёт откровенность и дружба, страшно станет слово сказать, начну избегать его. В общем, дребедень одна выйдет".
В то время как Наталья по-прежнему сидела на берегу, сюда же вышла женщина из местных, остановилась неподалёку. Наталья сегодня её уже видела и запомнила: женщина подошла к костру, поздоровалась со всеми: - Здравствуйте! На Поляну приехали? Милости просим. Отдыхайте, места здесь хорошие. Я сама с утра к роднику сходила, воды целебной набрала. Вот, увидала новых людей, с палатками. Ну, и зашла на огонёк...
Поговаривали, что она частенько, и не первый год, заворачивает к эзотерикам. А звали её Светланой.
Она была для местных, как рассказал Сан Саныч, белой вороной. Те люди, что продавали ему молоко, считали Светлану женщиной со странностями: в отличие от них самих, она в лес ходила, на речку, в поле за травами... Сами они в лес не ногой, а у этой была, мол, такая странная блажь.
- Думаю, и за то они на нее косятся, что с нами Светлана ладит. Костерят за то, что "прибилась" к эзотерикам. Но дух у нее сильный, своевольная она. Выдюжит насмешки, - усмехнулся тогда Сан Саныч.
Впрочем, некоторые бывалые эзотерики, как и "местные", тоже зубоскалили на её счёт. "Под Анастасию работает", - хихикали одни. "Чайка хочет попить у костерка на халяву", - ехидничали другие.
А если и чайка? Что, жалко стало? Впрочем, что же она, воды бы в котелок не набрала, травы не нарвала да костерок сама бы не развела, такая крепкая и сильная? Чаёк... Без заварки и сахара. А что ещё возьмёшь от небогатой братвы - эзотериков? Миллионеры по лесам не ходят. Какой правды им здесь искать?
Посидеть, погреться... Разговоры послушать. Самой что-нибудь рассказать: про травы, про камни. Лес - как книга, читаемая с детства. Под Анастасию? - а ведь что-то в ней такое и правда есть: крепкая, сильная, своенравная...
Тем временем, местная "Анастасия" искупалась. Вышла из реки и стала отжимать широким полотенцем длинные тёмно-русые волосы. Озорно глянула на Наталью чуть раскосыми, смеющимися, с лукавинкой, "ведьминскими" смелыми глазами и спросила шутливо:
- Что не купаешься? Али какая дума сердце гложет?
И Наталью, неожиданно даже для неё самой, вдруг как прорвало, и она заговорила сбивчиво:
- Думаю иногда, что, может, ерундой мы все - ну, кто на Поляну приехал - здесь занимаемся... Ну, в лучшем случае, отдыхом на свежем воздухе... А для остального мира наша так называемая "работа" - просто смешна. Ерундой страдаем. Ну, а что иначе нужно делать? Идти деньги зашибать? Увы, не умею. Читаешь о том беспределе, который сейчас творится... Мурашки по коже. Мир чужой, холодный и страшный. Правда всего лишь такова, что мы все стремительно катимся в пропасть. Абсурд, кровавый кошмар. Одни - жируют, издеваясь над теми, кто беден, как же, ведь они - хозяева жизни. А бедные - голодают, умирают, не в состоянии этому противостоять. И никто и никому не нужен. Бедным - потому что они и хотели бы, но не могут никому помочь, а у богатых - совсем не на то желание доллары тратить. Не знаю, есть ли смысл прикладывать силы, чтобы всё это выдержать и выжить, не вижу смысла... Ненавижу! Иногда - и себя, и всех ненавижу. И надо всем этим, постоянно - на радио, по телевидению, в газетах - стелется просто какой-то апофеоз оскотинивания!
Светлана поначалу растерялась. Потом с минуту молча смотрела Наталье в глаза. Наконец, будто озаряясь неким внутренним светом, тихо заговорила: