Русь и кочевники

Именно в последней четверти XIII в. отчетливо выявились все выгоды географического положения Москвы в центре русских земель. Московское княжество меньше, чем другие, страдало от внешних врагов. От Литвы его защищала территория Тверского княжества, а от ордынских ратей — леса и территории Рязанского, Переяславского, Владимирского и других княжеств. Приток населения из районов, постоянно разоряемых ордынцами, наблюдался и раньше, но в последней четверти XIII в., когда ордынские вторжения стали регулярными (вспомним 14 ордынских ратей за какие-нибудь 20 лет), бегство населения на северо-запад Руси, к Москве и Твери, стало массовым. Московские земли и раньше были районом развитых для того времени земледелия и промыслов. Теперь же в связи с постоянным притоком населения экономический потенциал княжества быстро возрастал. Вокруг Москвы появлялись новые деревни и села, умножались посадские дворы в городах. Избавленная почти на двадцать лет от опустошительных ордынских ратей и почти не принимавшая участия в феодальных войнах, Москва постепенно накапливала силы, создавала материальные и людские ресурсы для будущей борьбы за ведущую роль на Руси.

Возвышению Москвы способствовали важные речные и сухопутные торговые пути, которые делали Московское княжество центром торговых и иных связей между русскими землями, обогащали княжескую казну. Вокруг Москвы складывалось этническое ядро, из которого выросла великорусская (русская) народность.

Все эти подспудные, малозаметные со стороны процессы подготавливали новую расстановку сил на северо-востоке Руси: центр политической жизни постепенно перемещался с берегов Клязьмы на Москву-реку. Однако, прежде чем это произошло, Московское княжество ждали серьезные испытания.

В 1293 г. князь Андрей Городецкий снова «навел» на своего старшего брата великого князя Дмитрия Александровича «Дюденеву рать». На этот раз разгрому подверглось и Московское княжество. Андрей захватил великое княжение (Дмитрий Александрович в следующем году умер); ростовская группировка князей, возглавляемая им, восторжествовала. Даниил Московский, лишенный теперь поддержки старшего брата, оказался в опасности.

В середине 90-х гг. начинает складываться союз трех княжеств — Московского, Тверского и Переяславского, которым правил единственный сын и наследник Дмитрия Александровича князь Иван. Они единым фронтом выступили против притязаний великого князя Андрея Александровича, когда тот попробовал захватить Переяславль. По свидетельству летописца, «князь Андреи Александрович собра рати многы и въсхоте ити на Переяславль», но «князь же Данило Московъскы и брат его князь Михаиле Тверьски собраша противу многы же рати и шед сташа близ Юрьева на полчищи, и не даша ити князю Андрею к Переяславлю»[505]. Великий князь вынужден был отступить.

Значение этих событий далеко выходило за пределы спора из-за Переяславля. Фактически Москва отстаивала свою самостоятельность, свою независимую от великого князя политическую линию. Поражение великого князя Андрея в споре с Москвой и Тверью подорвало его авторитет, развязало руки Даниилу Московскому. Создавались условия для расширения территории Московского княжества: великий князь уже не имел возможности воспрепятствовать этому. Москва переходила к активной, наступательной политике.

Первый удар был нанесен рязанскому князю, который владел землями в нижнем течении Москвы-реки. Летописец записал под 1300 г.: «тое же осени князь Данила. Московски ходи на Рязань ратию и бися у города у Переяславля (Рязанского) и одоле князь Данило и много татар изби, а князя Константина Рязанского изнимав приводе на Москву»[506]. Результаты своего победоносного похода Даниилу удалось закрепить на состоявшемся в том же году княжеском съезде, хотя там «о княженьях и бысть млъва велиа». А отвоеванные у рязанского князя земли были «весьма значительными. Речь шла не только о Коломне, как обычно характеризуется «примысел» Даниила Московского в исторической литературе, а о всех рязанских владениях севернее Оки — от Коломны до Серпухова. По подсчетам М.К. Любавского, это «увеличило и территорию, и количество населения Московского княжества если не вдвое, то, по крайней мере, на ⅔»[507].