Русь и Литва

В том же 1520 г. Сигизмунд I издал распоряжение (эдикт), которым под угрозой конфискации имущества и изгнания из отечества воспрещалось ввозить в Польшу и продавать сочинения Мартина Лютера. Строгие распоряжения против распространения реформации потом повторялись несколько раз как со стороны духовенства, так и со стороны светского правительства. В 1522 г. Сигизмунд издал второй эдикт против лютеран. Но, видя бесполезность обоих своих эдиктов, король 7 марта 1523 г. издал третий эдикт, более строгий, в котором запрещалось привозить, читать и распространять сочинения Лютера и исповедовать смертоносные догматы протестантизма под страхом смертной казни (сожжения на костре) и конфискации имущества.

Однако эти свирепые эдикты остались в основном на бумаге. Другой вопрос, что фанатичные ксендзы в ряде случаев в инициативном порядке устраивали избиения протестантов. Так, например, в городе Несвиже католики загнали несколько десятков протестантов в маленькую часовню, где они набились буквально как сельди в бочке. Им было предложено отречься от своей веры. Когда через пять дней часовню открыли, то нашли живым только одного, который тоже под вечер умер.

Несмотря на репрессии, число сторонников «религиозных новшеств», по выражению польских историков, увеличивалось быстрыми темпами. Сначала протестантизм распространялся в форме лютеранства, но потом появились и другие его виды: цвинглианство, кальвинизм, социанизм[174]. Все виды и разветвления протестантизма нашли себе радушный приют в Польше и Литве и привлекали к себе многочисленных последователей.

Как уже говорилось, на момент смерти Василия III с Литвой действовало перемирие сроком на один год. Поэтому Сигизмунд и паны направили посланника Клиновского к великому князю, но он уже не застал Василия в живых. Елена и ее фаворит Овчина по каким-то причинам мира не захотели, но и не объявляли войны, то есть действовали по формуле «ни мира, ни войны».

Итак, срок перемирия истек, и летом 1534 г. гетман Юрий Радзивилл вместе с татарским войском опустошил окрестности Чернигова, Новгорода Северского, Радогоща, Стародуба и Брянска.

Королю Сигизмунду стало известно, что московские бояре настолько конфликтуют между собой, что несколько раз их распри даже переходили в поножовщину. А в Пскове нет войска, сидят только купцы, переведенные из Москвы, да «черные люди» псковичи, которые часто сходятся на вече, наместники и дьяки им это запрещают, не зная, что они там замышляют.

Очень обрадовался Сигизмунд приезду знатных беглецов – князя Семена Бельского и Ивана Ляцкого. Королю передали, что если он хорошо примет этих беглецов, то следом за ними из Москвы перебегут многие князья и знатные дети боярские, и Сигизмунд богато наградил Бельского и Ляцкого.

Осенью 1534 г. гетман Юрий Радзивилл отправил в Северскую землю воеводу Андрея Немировича и конюшего дворного Василия Чижа. Они сожгли Радогощ, но были разбиты и отступили от Стародуба и Чернигова. Князь Александр Вишневецкий также потерпел неудачу под Смоленском.

Литовские воеводы встречали активное сопротивление под городами, но не встречали московской рати в поле. В Москве татар боялись больше, чем Литвы, и все войска стояли под Серпуховом. Кроме того, внутренние смуты и распри мешали сбору и движению войск. И только в конце октября 1534 г. московская рать двинулась в Литву. Большой полк вели князья Михаил Горбатый-Суздальский и Никита Оболенский; передовой полк – боярин конюший князь Иван Овчина-Телепнев-Оболенский. Из Новгорода вел полки князь Борис Горбатый для соединения с князем Михаилом. Но теперь уже московские войска не встретили литовцев в поле и в свою очередь безнаказанно опустошили литовские области, не дойдя только 40 или 50 верст до Вильно. А князь Федор Федорович Овчина-Телепнев-Оболенский ходил из Стародуба до самого Новгорода Северского.

На следующий год в Москве узнали от лазутчиков о подготовке к походу королевского войска. Навстречу ему из Москвы отправилась большая рать: большой полк под начальством князя Василия Васильевича Шуйского и передовой полк – опять под начальством князя Ивана Овчины-Телепнева-Оболенского. Главная московская рать должна была взять Мстиславль, а псковские и новгородские войска под началом дворецкого[175] Бутурлина должны были построить город на литовской территории на озере Себеж.

Литовское же войско, избегая решительного сражения, двинулось в другую сторону, то есть на двести верст южнее направления главного удара русских на Мстиславль. Гомель сдался королевским войскам без сопротивления, но Стародуб, где воеводой сидел князь Федор Овчина-Телепнев-Оболенский, сопротивлялся отчаянно. Тогда немецкие инженеры прорыли подкоп под стены города и одновременно взорвали несколько фугасов. В образовавшийся пролом ворвались литовцы и, согласно летописи, перебили тринадцать тысяч жителей, то есть практически весь город. Сам же воевода попал в плен.

Городок Почеп еще до прихода Литвы был покинут жителями и сожжен русскими войсками. От Почепа литовское войско двинулись назад.