Русь и Литва

1 сентября 1409 г. Фотий прибыл в Киев, где и пробыл 7 месяцев. То, что свое святительство на Руси он начал с Первопрестольного митрополичьего города, обещав Витовту не оставлять своим попечением Литовскую Русь, сделало возможным примирение митрополита с великим князем литовским.

В 1410 г. Фотий прибыл в Москву. Деятельность свою он начал с устроения весьма запущенных дел Русской митрополии. Четыре года отсутствовал митрополит и нашествие Эдигея в 1408 г. привели в упадок хозяйство русской церкви. За это время почти вся собственность митрополичьего двора была разграблена и расхищена, а церковными землями завладели бояре. Митрополит весьма решительно занялся наведением порядка, смело обличая всех похитителей. В их числе оказался даже великий князь, присвоивший себе право пользования частью доходов митрополии. Фотий в короткий срок самыми энергичными мерами сумел восстановить митрополичье хозяйство, и, как результат, нажить себе немало врагов, которые всячески старались рассорить Фотия с великим князем, в чем нередко преуспевали.

Фотий хотел быть не московским митрополитом, а подлинным митрополитом всея Руси. Управлять митрополией только из Москвы или только из Киева означало стать на стороне Москвы или Литвы, поэтому Фотий стал «кочующим митрополитом». Пробыв несколько месяцев в Москве, в 1411–1412 гг. он совершил длительные поездки по южным епархиям, посетив Киев, Галич, Луцк и т. д.

Как уже говорилось, Витовт мечтал о создании сильного русско-литовского королевства с единой и зависимой от него власти церковью. Причем, повторяю, сами по себе внутренние проблемы мало волновали великого князя. Понятно, что митрополит всея Руси, стоявший над московским и литовским великими князьями, не устраивал Витовта. И тут вовремя подоспела кляуза киевских иерархов на Фотия, мол, «митрополит переносит из Киева в Москву все узорочье церковное и сосуды, пустошит Киев и весь юг тяжкими пошлинами и данями».

В 1414 г. Витовт лишил Фотия права управлять западнорусскими епархиями. Он пожаловался в Царьград и просил патриарха поставить митрополитом на Литву племянника Киприана Григория Цамвлака. Однако в Царьграде по-прежнему не любили чужих избранников и при бедственном положении империи надеялись получить помощь скорее от своего Фотия, чем от кандидата Витовта – болгарина Григория, и просьба Витовта была отклонена. Но литовский князь решил, что константинопольский двор и патриарх поставят того митрополита, за которого дадут больше денег, и в 1414 г. в Новогрудке созвал владык и архимандритов, где объявил им о необходимости поставить своего митрополита. «Жаль мне смотреть на все это, – говорил Витовт, – чужие люди станут толковать: «Вот государь не в той вере[152], так и церковь оскудела; так чтоб этих толков не было, а дело явное, что все настроение и запущение церкви от митрополита, а не от меня». Епископы ответили: «Мы и сами не в первый раз слышим и видим, что церковь скудеет, а император и патриарх строителя доброго к нашей церкви не дают».

Однако большинство иерархов не желали полного разрыва с Константинополем и предложили Витовту: «Пошлем еще раз в Царьград, к императору и патриарху». И в марте 1415 г. с Витовт отправил в Константинополь послов с угрозой, что если там не исполнят его желание, то в Киеве будет поставлен митрополит своими русскими епископами.

Когда все сроки прошли, Григорий Цамвлак был посвящен в митрополиты собором епископов литовской Руси – полоцкого, черниговского, луцкого, владимирского, перемышльского, смоленского, холмского, туровского. В соборной грамоте об избрании и посвящении Григория говорилось, что епископы, видя церковь киевскую в пренебрежении от митрополита, который, собирая с нее доходы, относит их в другое место, где живет, по совету великого князя, других князей, бояр, вельмож, архимандритов, игуменов, иноков и священников поставили в митрополиты Григория, руководствуясь апостольским уставом, прежним примером русских епископов, которые при великом князе Изяславе сами поставили митрополита Клима, и примером единоплеменных болгар и сербов. «Этим поступком, – говорили епископы, – мы не отделяемся от церкви, продолжаем почитать патриархов восточных, митрополитов и епископов отцами и братиями, согласно с ними держим исповедание веры, хотим избежать только насилий и вмешательства мирского человека, симонии и всех беспорядков, которые происходили недавно, когда Киприан, Пимен и Дионисий спорили о митрополии».