Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

Наконец Дж. Дж. Фрэзер отмечает присущие многим народам «чувства отвращения к подсчету людей, их скота или имущества». При этом он приводит множество примеров негативного отношения населения к их переписи. Самый известный «грех переписи» восходит к ветхозаветным временам. Из библейских рассказов мы узнаем, что «Яхве одно время питал глубокое отвращение к народной переписи и рассматривал ее как грех, даже более тяжкий, чем кипячение молока или прыгание на порог. В этих книгах (Вторая книга Царств и Первая книга Паралипоменон. — Ю.К.) мы читаем, что Яхве, или сатана (библейские авторы в этом пункте расходятся между собой), внушил царю Давиду несчастную мысль пересчитать свой народ (Израиль и Иудею. — Ю.К.), что привело к самым ужасным последствиям. Тотчас по окончании подсчета разразилась великая моровая язва, в которой народ усмотрел справедливое возмездие за грех переписи».[676] Дж. Дж. Фрэзер полагает, что «антипатия, которую евреи времен царя Давида питали к переписи населения, коренилась всецело в народном суеверии; возможно, что последнее укрепилось вследствие вспышки чумы, последовавшей тотчас же за переписью».[677]

Обобщая материал других регионов уже нового времени, Дж. Дж. Фрэзер констатирует, что «вообще все население не любит, чтобы его считали, из боязни, что это привлечет внимание злых духов и приведет к смерти некоторых людей». Так, в Конго «власти, намереваясь в целях налогового обложения произвести подсчет населения, поручили эту работу офицеру с солдатами. Туземцы, без сомнения, оказали бы офицеру сопротивление, если бы у него не было так много солдат. Весьма вероятно, что в других частях Африки столкновения между белыми и туземцами происходили не на почве отказа туземцев от уплаты податей, а вследствие их сопротивления переписи из страха, что духи могут услышать и убить их».[678] «В северной Африке суеверное отвращение к счету людей является, по-видимому, повсеместным. Полагают, что в Алжире все мероприятия французского правительства, требующие подсчета населения, встречали сопротивление со стороны туземцев главным образом из-за их нежелания подвергаться такого рода подсчету».[679] Такого рода примеры будут справедливы и для Европы. Так, «среди рыбаков северо-восточного берега Шотландии ни в каком случае не разрешалось считать лодки, находящиеся в море, а также мужчин, женщин и детей, собравшихся вместе. Ничем нельзя было вызвать большей ярости рыбачек, бредущих толпой по дороге продавать свою рыбу, как начав громко пересчитывать их, указывая при этом на каждую пальцем…».[680]

Близкие наблюдения на основе конкретных фактов мы также находим в работах отечественных африканистов. Д.А. Ольдерогге, объясняя страх перед счетом африканских племен, обратил внимание в этой связи на «приемы и способы счета». Оказывается при завершении счетной операции у них употреблялся «глагол со значением "убит", в нашем понимании "кончен". Но и мы об умирающем говорим: "он кончается". Эти два понятия где-то по-своему значению пересекаются. Завершая счет на абаке или на счетах, мы сбрасываем костяшки, говорим: "счет кончился", подобно тому, как для занде (африканское племя. — Ю.К.) "человек кончился"».[681] «Счет "убивал", и эта мысль заставляла с осторожностью им заниматься», — резюмировал наблюдения Д.А. Ольдерогге другой африканист В.Б. Иорданский, в основном поддержав его мнение. «Высказанное Д.А. Ольдерогге предположение о причинах, делавших эту простейшую математическую операцию столь опасной, остроумно; нет сомнения, что в их основе лежали магические соображения. Но к тому, на которое указывает Д.А. Ольдерогге, хотелось бы добавить еще одно. Дело в том, что счет следовало бы включить в целый ряд других операций, которыми древние характеризовали природу, имущество, скот, людей. Все они — наречение именем, описание, хвала или осуждение — оказывали прямое воздействие на то, к чему относилось. С их помощью устанавливалась связь между тем, кто оценивал, характеризовал, подсчитывал, и тем, что оценивалось, характеризовалось, подсчитывалось. А такая связь, согласно нормам магии, могла превратиться в канал для самых вредоносных воздействий… Следует сделать одно уточнение: люди не опасались сами подсчитывать свое имущество, скот, детей, но не терпели когда это делали другие… вызывал страх не счет вообще, а только счет, в котором человек мог видеть угрозу магического воздействия, то есть когда им занимались посторонние для него люди».[682] Безусловно, нечто похожее вышеизложенному восприятию переписи различными народами мы видим в 1259 г. в Новгороде. Возможно, что столь яростный отпор новгородцев был вызван, кроме общего «предрассудочного» неприятия переписи, и конкретными обстоятельствами ее проведения.