Русь и Орда (СИ)

Налетевший слева Михаил с силой вогнал наконечник рогатины в грудину медведя, не дав ему свалить меня наземь! Но раненое животное рванулось с такой силой, что вырвало копье из рук гридя-богатыря — а следом в дружинного полетел удар когтистой лапы! Ближник чудом успел отскочить назад, избежав встречи с медвежьими когтями — а в левый бок зверя ударила еще одна стрела… Не причинив, впрочем, тому значимого вреда. Нет, теперь «лесной хозяин» рванулся на Михаила, расценив его как самого опасного противника — и полностью проигнорировав свалившую бы человека стрелу!

В тот же миг на меня душно пахнуло острым звериным духом — медведь оказался всего в паре шагов слева…

— Да сдохни ты!!!

Только осознав, что друга сейчас банально задерут, я вышел из ступора и начал действовать, бросив наземь бесполезный теперь арбалет. А после уже сам рванулся к животному, выхватив из поясных ножен ловчий нож с широким лезвием — и с силой вогнал клинок в подставленную зверем бочину.

Вогнал по самую рукоять!

Вот только длины охотничьего ножа оказалось совершенно недостаточно… Уже в следующий миг мои ноги оторвались от земли — и я, отброшенный рывком медведя, просто снесшего меня на развороте огромной туши, полетел в орешник!

— Твою же ж…

Приземление вышло не очень «мягким» — обломанные моим же телом ветки лещины подрали кожу на руках, а от столкновения с лесным гигантом буквально выбило дух… Ещё и раненое ушкуйником плечо вдруг рвануло болью!

Ну, да и шут с ними, болью и царапинами — что с медведем?!

А «хозяин» снова рванулся ко мне — но тут же правый бок его поразила стрела, выпущенная отскочившим в сторону Алексеем! Очередное ранение заставило загнанное животное вновь сменить цель: медведь развернулся в сторону лучника — а я обратил внимание, что на густую шерсть из раны, оставленной рогатиной, густо стекает кровь…

Теперь уже обмер Алексей, пытаясь трясущимися руками наложить на тетиву очередную стрелу — понимая впрочем, что не успевает… Но медведя опередил Михаил, подскочивший к «хозяину» справа-сзади — и на ребра взревевшего от жуткой боли зверя рухнула секира! Гридь ударил со страшной силой, с отчаянием заглянувшего в лицо смерти — так, что боек топора целиком погрузился в плоть животного, бросив «хозяина леса» наземь…

Секунду спустя очередная стрела Алексея ударила в открывшееся горло медведя, буквально под самую его челюсть — наконец-то оборвав мучения животного.

— Господи, спаси и сохрани!

Возглас сам собой сорвался с губ, как только я вновь обрел способность говорить. Шок от пережитого? Безусловно. Но удивительно, отчего в момент наивысшей опасности многие из нас, не особо и крепко верующие, обращаются к Богу с мольбой о помощи — позабыв обо всех своих сомнениях, неверии или предвзятости к церкви. Нет, просто с губ сама собой срывается такая короткая, простая молитва — «спаси и сохрани»…

Я попытался встать, только сейчас осознав, что тело бьет крупной дрожью. Трясутся руки и у Алексея — не иначе как от этой самой тряски столь точно попавшего последней стрелой! И только Михаил, как кажется, сохранил самообладание, с видимым сожалением сев на корточки перед медведем, и вымолвив короткое:

— Прости.

Ну, ровно как сам я совсем недавно, после гибели первого сохатого…

— Княже!

— К князю!

— Медведь на князя напал!!!

Тревожные возгласы спешащих нам на помощь охотников раздаются со всех сторон. Впрочем, в момент короткой, стремительной схватки с «хозяином леса», помочь они все одно не могли — мы с ближниками загородили зверюгу собственными телами, и достать его стрелами было невозможно. Ну, а пара ловчих с рогатинами просто не поспели на помощь — смертельная схватка, показавшаяся мне настоящим боем, длилась на деле всего несколько секунд.

— Все хорошо! Продолжаем охоту, никто не пострадал! По сторонам лучше смотрите — еще ведь звери могут выйти на загон!

Отвадив сломавших было строй стрельцов, я подошел к Михаилу, легонько коснувшись плеча ближника:

— Брат, проси теперь чего хочешь — коли бы не ты, так хозяин точно бы задрал нас с Лешкой…

Гридь ответил мгновенно, без раздумий:

— Да все у меня есть, княже… А чего нет, так добуду на твоей службе. И потом — ты ведь сам, Федор Иванович, выручал меня в сече.

После недолгий раздумий я с легким вздохом отметил:

— Мне даже на Куликах так страшно не было… Ну думай, не тебе, так родным — любая помощь… Но как же тихо он сидел в лещине! Ведь ни звуком себя не выдал, только пошевелился — и то лишь когда мы вплотную подошли!

Алексей молча подошел к нам — и также молча плюхнулся на пятую точку, во все глаза рассматривая добычу. Добычу, едва не стоившую всем троим жизни… Короткое мгновение тишины прервал Михаил, заговорив негромко, рассудительно: