Русь и Рим. Сенсационная гипотеза мировой истории. Т. 1

Словом, художник здесь явно взял верх над заказчиком-астрономом. Гораздо важней оказалось для Дюрера то, как смотрится рисунок созвездия на листе бумаги, чем то, каким «видит» это созвездие астроном на реальном небе.

Любые предположения о том, что гравюры Дюрера могли быть художественно оформленными копиями с каких-либо древних рисунков созвездий, бессмысленны: в эпоху до изобретения (в начале XV века) техники гравюры любой такой рисунок мог существовать лишь как единичный экземпляр, а потому и не представлял практической ценности, поскольку копирование его мгновенно привело бы к искажениям, выходящим за рамки допустимого при астрономических наблюдениях.

Поэтому надо признать, что всякое изображение созвездий, повторяющее ошибки Дюрера, могло появиться только после издания его гравюр. В том числе и словесное описание типа «звезда выше левого колена Пегаса».

Но дело в том, что именно этими словесными описаниями и уточняется местоположение неярких звезд в каталоге «Альмагеста», из текста которого однозначно следует, что основой для этих описаний являются именно гравюры Дюрера, в том числе и те рисунки, где он по художнической прихоти (или незнанию) опрокинул созвездия вверх ногами. Возьмем того же Пегаса. Автор «Альмагеста» в своем перечислении созвездий методично движется с севера на юг. Поэтому, проходя по опрокинутому созвездию, первой он заносит в каталог «звезду в пупе Пегаса», а последней – «звезду во рту».

Итак, составитель каталога ссылается на карты, включающие в себя нелепости гравюр Дюрера. Следовательно, подобные словесные описания могли появиться в тексте «Альмагеста» лишь около 1515 года.

Может быть, словесные описания – позднейшие вставки? Но в таком случае, как выглядел исходный текст? Ответа на этот вопрос мы, очевидно, не получим. Издания 1515, 1528 годов и более поздние вышли в свет, когда уже существовали гравюры Дюрера; издание же якобы 1496 года, насколько нам известно, вообще не содержит звездного каталога.

Обратимся теперь к странностям, обнаруживаемым при сопоставлении наиболее важных средневековых изданий «Альмагеста»: латинскому изданию 1537 года (в Кельне) и греческому изданию 1538 года (в Базеле).

Числовой материал в них различен. Координаты звезд, указанные в латинском издании, соответствуют их положению на небе в XV–XVI веках, то есть времени издания. В греческом же издании все эклиптикальные долготы звезд убавлены (в сравнении с латинским изданием) на круглое число 20° плюс-минус 10 дуговых минут. Эта поправка на прецессию как раз и относит звездный каталог ко II веку н. э. Вопрос: что первично?

Вполне понятно, что принято думать (поскольку Птолемей считается автором «Альмагеста» и астрономом II века), будто греческое издание воспроизводит оригинальные данные каталога, а латинское издание – подправленные. Это подтверждается и титульным листом латинского издания, где относительно публикуемых в нем данных сказано: «к сему времени приведенные особенно для учащихся».

Но так ли уж бесспорен этот вывод? Дело в том, что различия в числовых данных каталога в этих двух изданиях не ограничиваются только поправкой на прецессию. В греческом издании (1538 года) все широты систематически увеличены (улучшены) по сравнению с широтами латинского издания (1537 года) на 25 минут или же исправлены на более точные. Поправка является круговой, то есть вся эклиптика целиком передвинута к югу, почти на диаметр Солнца. При этом эклиптика греческого издания заняла естественное (астрономическое) положение, и ее плоскость прошла практически через центр системы координат, чего нет в латинском издании. Налицо очевидное исправление систематической ошибки, присутствовавшей в исходном каталоге (она могла возникнуть либо из-за несовершенства измерительных инструментов, которые при последовательном продвижении измерений от Северного полюса к югу постепенно дали такую суммарную ошибку, либо даже из-за того, что близкие к горизонту звезды «приподнимаются» искривлением светового луча, косо проходящего сквозь атмосферу).

Итак, про латинское издание каталога утверждается (по традиции), что числовые данные в нем переработаны; греческое издание считается воспроизводящим старинный оригинал, однако из анализа данных видно, что они подверглись исправлению. Недаром Н. А. Морозов высказал предположение, что в действительности первичным является латинский текст, а греческий – вторичным.

Во всяком случае, латинский текст несомненно ближе к оригиналу, поскольку в нем еще присутствует систематическая ошибка, явно допущенная не кем иным, как составителем каталога. Но отсюда и неизбежный вопрос: а что, если и 20-градусная поправка внесена была не в латинское, а именно в греческое издание каталога? Но зачем?