Русь и варяги

Шлемы викингов – металлические и кожаные – имели или закругленную верхушку с щитками для защиты носа и глаз, или заостренную – с прямой носовой планкой. Накладные планки и щитки украшались чеканками из бронзы или серебра. Рогатые шлемы никогда в бою не применялись, это вещь чисто ритуальная.

Сражались викинги под рокот бубнов или грохот барабанов, что производило дополнительное воздействие на психику врага, а управление в бою и отдача команд осуществлялась не только голосом, но и с помощью боевых рожков, а также сигнальных стрел.

Среди викингов выделялся особый тип бойца, их называли берсерками. По толкованию некоторых исследователей, Berserker (берсеркер, берсерк) переводится как «медвежья шкура» или «в медвежьей шкуре». Но это выражение не точное и не единственное.

Берсерки обладали не только дикой отвагой, но и страшной силой и несокрушимой мощью. Они всегда шли напролом, не уклоняясь и не отступая. Любая попытка встать им поперек дороги приводила их в злобное исступление. Именно в такие моменты на губах берсерков выступает пена, и они начинают нервно кусать край щита.

В рассказах о ранней истории Скандинавии подтверждение такому поведению берсерков найти несложно: в «Саге об Инглингах» можно найти описание, что в бою берсерки «рвались вперед без доспехов, грызли края щитов как бешеные собаки или волки, пуская пену изо рта, и были сильными, словно медведи или быки. Они убивали врагов с одного удара, но ни огонь, ни железо не могли ранить их самих. Они нападали стаей с ужасными воплями и воем, как дикие звери, и никто не мог их остановить».

Скальд Торбьерн Хорнклов в своей драпе (длинном стихотворении) о победе короля Харальда Прекрасноволосого в битве при Хаврсфьорде состоявшейся предположительно в 872 году, сказал следующее: «Берсерки рычали, / битва кипела, / облаченные в волчьи шкуры выли / и потрясали мечами».

Правда, их легендарная неуязвимость была точно очерчена простой и любому понятной формулой: берсерка нельзя ранить железом, и сжечь его тоже нельзя, зато можно насмерть забить крепкой дубиной, что часто и делалось. Если с мечами и были проблемы, то дубин было в избытке, и при необходимости найти крепкую дубину труда не составляло.

Саксон Грамматик связывал любое странное явление с колдовскими чарами, поэтому полагал, что ярость берсерков вызывалась напитком троллей. Сейчас это представляется невероятным, но до какого-то времени это объяснение многих устраивало. Никто не сомневался, что тролли могут запросто сварить что-то подобное. Со временем это обьяснение перестало быть убедительным, а интерес к феномену остался.

В 1784 году С. Эдман, сославшись на обычаи некоторых восточносибирских племен, высказал догадку, что и берсерки одурманивали себя настоем из мухоморов. Эта догадка так и не подтверждена никакими фактами, ибо в сагах нет упоминаний о психотропных средствах, но сама по себе теория понравилась и имеет немало сторонников до сих пор.

Разговоры на тему «Берсерки и мухоморы» продолжаются, и сторонники этого утверждения находят соблазнительные параллели между буйством берсерков под воздействием напитка из мухоморов и действиями, вызванными гашишем, грибами и современными наркотиками.

Так же расходятся и оценки, которые дают берсеркам.

В сагах о древних временах берсерки – отборные воины, телохранители короля (самый известный например – «Сага о Хрольве Жердинке»), но в родовых сагах, или в сагах об исландцах, они только мародеры и насильники.

В «Круге земном» («Историях норвежских королей», которые служат основным источником для скандинавских историков) Снорри Стурлусона есть такой отрывок: «Один умел делать так, что в битве его враги слепли или глохли, или их охватывал страх, или их мечи становились не острее, чем палки, а его люди шли в бой без доспехов и были словно бешеные собаки и волки, кусали щиты и сравнивались силой с медведями и быками. Они убивали людей, и их было не взять ни огнем, ни железом. Это называется впасть в ярость берсерка». Снорри Стурлусон практически открыто причисляет берсерков к людям одноглазого Одина.

У Николая Михайловича Карамзина по поводу достоверности рассказов Снорри сложилось, в отличие от историков скандинавских, совершенно иное мнение. «От летописей, достойных уважения, надобно отличать исландские саги, или сказки, весьма недостоверные».

Не могу с ним не согласиться. Использовать саги можно, и даже нужно, но уповать на них как на истину, тем более истину в последней инстанции, как минимум неразумно. Ибо кто отличит в них ложь от истины? Тут можно опираться только на логику, сходство действий людей в похожих обстоятельствах, сопоставление фактов и, конечно же, здравый смысл.

Но вернемся к берсеркам.