«…Опричники великого князя должны были в количестве от 10 до 20 человек разъезжать по улицам с большими топорами (стрелецкими бердышами. — В.Д.], имея под одеждой кольчугу. Каждая отдельная рота намечала бояр, государственных людей, князей и знатных купцов. Ни один из них не знал своей вины, еще меньше — времени своей смерти и что вообще они приговорены. И каждый шел, ничего не зная, на работу, в суды и канцелярии. Затем банды убийц изрубали и душили их безо всякой вины на улицах, воротах или рынке и оставляли лежать, и ни один человек не должен был предать их земле. И все улицы, рынки и дороги были наполнены трупами, так что местные жители и иностранцы не только пугались, но и не могли никуда пройти вследствие большого зловония.
Князя Петра Щенятьева и Турунтая-Пронского, воевод и бояр, приказал он [Иван Грозный. — В.Д.] избить батогами до смерти. Князя Петра Серебряного, князя Владимира Курлятева и много сот других (их не счесть) приказал он внезапно изрубить, многих их в домах, и бросить куски в колодцы, из которых люди пили и брали воду для приготовления пищи. Он приказал также повесить многих женщин в воротах их домов, и мужья должны были ежедневно проходить под этими телами и при этом не показывать вида, что с ними произошло. Жену своего шурина Михаила Темрюкова Черкасского, чья сестра была за ним замужем [имеется в виду вторая жена Ивана Грозного — кабардинская княжна Кученя (в крещении Мария), на которой царь женился после скоропостижной смерти Анастасии, которая, скорее всего, была отравлена по наущению Старицких. — В.Д.], дочь богатого и умного князя Василия Михайловича Юрьева, невинную и благочестивую женщину, не старше 16 лет, приказал он изрубить вместе с ее полугодовалым сыном и положить во дворе, где ее муж должен был ежедневно проезжать и проходить. <…>
Но всем этим его кровожадное тиранское сердце еще не насытилось. 19 июля 1568 года в полночь послал он своих ближайших доверенных лиц, князя Афанасия Вяземского, Малюту Скуратова, Василия Грязного, вместе с другими и несколькими сотнями пищальщиков; они должны были неожиданно явиться в дома князей, бояр, воевод, государственных людей, купцов и писцов и забрать у них жен; они были тотчас же брошены в находившиеся под рукой телеги, отвезены во двор великого князя и в ту же ночь высланы из Москвы. Рано утром великий князь выступил со своими избранными в военный поход, сопровождаемый несколькими тысячами людей. Переночевав в лагере, приказал он вывести всех этих благородных женщин и выбрал из них несколько для своей постыдной похоти, остальных разделил между своей дворцовой челядью и рыскал в течение шести недель кругом Москвы по имениям благородных бояр и князей. Он сжигал и убивал все, что имело жизнь и могло гореть, скот, собак, кошек, лишал рыб воды в прудах, и все, что имело дыхание, должно было умереть и перестать существовать. [Картина этого апокалипсического кошмара остается на совести ливонских мюнхгаузенов, ибо описываемое ими с такой тщательностью, не может быть реально осуществлено при всем желании и ненависти. — В.Д.]. Бедный, ни в чем не повинный люд, детишки на груди у матери — и даже и во чреве — были задушены. Женщины, девушки и служанки были выведены нагими в присутствии множества людей и должны были бегать взад-вперед и ловить кур. Все это для любострастного зрелища, и когда это было выполнено, приказал он застрелить их из лука. И после того, как он достаточно имел для себя жен указанных бояр и князей, передал он их на несколько дней своим пищальщикам, а затем они были посажены в телеги и ночью отвезены в Москву, где каждая сохранившая жизнь была оставлена перед своим домом. Но многие из них покончили с собой или умерли от сердечного горя во время этой постыдной содомской поездки».
